Сверх отпущенного срока

Они еще около часа крутили домашнее видео семьи Потаповых. Потом Герману Владимировичу позвонили, и он умчался куда-то. Дальский продолжал смотреть на экран, хотя уже без особого внимания: типаж персонажа, которого ему предстояло сыграть, был понятен, многие характерные жесты и любимые словечки Максима Михайловича запомнились. Несколько дней репетиций, и Алексей сможет стать похожим на Потапова больше, чем тот сам похож на себя. Вот только небольшая горбинка носа да почти незаметная родинка на щеке возле мочки уха…

Зазвонил мобильник. Алексей взглянул на экран телефона — Вадим. Пришлось отвечать.

— Ты про сибирский чес правду сказал или так, трепался? — Голос друга был напряженным и резким.

— А в чем дело? — не понял Дальский.

— По театру слух пошел, будто бы тебя в Голливуд выписали.

— Вранье.

— Сволочь ты! — рявкнул Карнович. — Не меньше десяти человек могут подтвердить, что видели, как ты садился в «Роллс-ройс».

— Это был «Бентли», — уточнил Алексей.

— Ага, ты не сволочь. Ты — подлец!

— Хорошо, — вздохнул Дальский, — я возвращаюсь в театр. Долгополов сказал, что примет меня обратно, а то мои роли некому исполнять.

В трубке наступила тишина: было похоже, что Карнович растерялся.

— Ты это, не обижайся, — произнес наконец Вадим. — Мало ли чего я ляпнул сгоряча. Прости. Езжай в свою Сибирь или в Голливуд. Куда хочешь, одним словом. Только меня не забывай, звони хоть иногда.

Они поговорили еще немного.

Попрощавшись с другом, Дальский заглянул в холодильник. И обнаружил там начатую бутылку виски — «Hankey Bannister», двадцать один год выдержки.

Выпил рюмочку.

Потом вспомнил, что он олигарх, и выпил еще две.

Вскоре вернулся Герман Владимировичем с костюмом от Потапова. Одежда оказалась в самый раз. Рубашку и галстук надевать не пришлось, так как в будничной жизни олигарх предпочитал носить под пиджаком пуловер из тонкого хлопка. Пуловер тоже оказался в самый раз.

Затем Дальского опрыскали любимым парфюмом олигарха и отправили на свидание с актрисой.

Потапов не только назначил прощальную встречу с любовницей в ресторане, принадлежащем своему главному охраннику, но и в том самом кабинете, где накануне Алексей давал согласие на работу в качестве дублера олигарха. Но на сей раз Дальского подвезли не к парадному входу, а к тому, что во дворе. Водитель Сергей вышел и открыл перед Алексеем дверцу лимузина, оставшийся в машине Герман Владимирович вручил ему большой букет орхидей. Створка тайного входа в ресторан была узкая и металлическая, но когда она как бы нехотя отворилась, актер увидел, что не всякий сейф оборудован подобными запорами. Дальского встретил охранник, который выпрямился и доложил:

— Ресторан закрыт. В зале никого. Персонал заблокирован в служебных помещениях.

— Расслабься, — посоветовал парню Алексей и двинулся вперед по неширокому коридору, в конце которого должен был находиться кабинет.

Вика уже сидела за столом. Она приподнялась, вернее — попыталась подняться при его появлении, но Дальский опустил на ее плечико ладонь и не позволил встать. Положил цветы на стол и поцеловал в подставленную щечку. При этом подумал: «А может, следовало наоборот: сначала поцеловать, а потом уж расставаться с букетом?» И сам же понял, что это мелочь, на которую не стоит обращать внимание.

— Мой любимый запах! — восхитилась Виктория ароматом мужского парфюма. Затем улыбнулась ласково: — И виски.

— «Hankey Bannister», — подтвердил Алексей, — пятьдесят граммов за окончание рабочего дня, для снятия усталости.

Он опустился за стол и посмотрел, чем же сегодня их собрался угостить Герман Владимирович. В ведерке со льдом покоились две бутылки шампанского. Дальский достал одну и начал открывать. Виктория внимательно наблюдала.

— Ты не хочешь шампанского? — удивился Алексей.

— Хочу, — кивнула девушка. — Просто ты сегодня открываешь бутылку, как официант, через салфетку. А всегда любил, чтобы пена брызнула.

— Времена меняются, — усмехнулся Дальский, — и мы вместе с ними.

Произнес эти слова и понял, что теперь будет легче перейти к главному.

Наполнил бокалы, подождал, когда осядет пена, и долил Вике.

— А почему орхидеи? — спросила актриса. — Обычно ты дарил розы…

— Все меняется, — напомнил Алексей.