Сверхбогачи

Общественность после этих разоблачений потребовала прекратить злоупотребления Дассо и национализировать принадлежавшие ему предприятия. Но вплоть до 1981 года дело до этого так и не дошло: у французского правительства были на то свои причины. А именно: французская военная промышленность, не прибегая к подкупам, с трудом могла конкурировать с американской, в то же время вывоз французского оружия в страны развивающегося мира для Франции по-прежнему играл важную экономическую роль. Основой же французской торговли оружием (в особенности в Африке) являлись именно заводы Дассо. В государственных верхах хорошо знали, насколько осложнился бы французский экспорт оружия, если бы после очередного скандала о подкупе отвечать за все пришлось бы правительству. И государственные мужи воздержались от того, чтобы отбирать у Дассо права торговать французским оружием.

Когда Марсель Дассо одержал такую победу, он был уже 84-летним старцем. Неоднократно ему делали операции на глазах, потому что он уже почти ничего не видел. Он не посещал больше своих конструкторов и коммерческие решения принимал, по нескольку раз знакомясь с документами «на слух» или проигрывая записи документов на магнитофонной пленке. Кроме того, после перенесенной им еще в Бухенвальде инфекционной болезни он постоянно мерз. Даже в жаркое лето он ходил в зимнем пальто с теплым шарфом. Он уже четыре года не наблюдал за испытательными полетами самолетов своих последних конструкций, не ходил на французские авиационные выставки.

Сам он сидел в последний раз в самолете только в 1945 году, когда французское правительство привезло его во Францию из бухенвальдского лагеря.

Да он и ненавидел воздушные полеты.

Шпрингер - император прессы

ЛЕГЕНДА И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ — ФЛОТ И ЕГО ФЛАГМАНСКИЙ КОРАБЛЬ — 2 МЛРД. ЭКЗЕМПЛЯРОВ — РЕВОЛЬВЕР КАЛИБРА 7,35 — КРАХ БИЗНЕСА С МАГНИТОФОННЫМИ КАССЕТАМИ — СМЕРТЬ ПРЕСТОЛОНАСЛЕДНИКА

Когда в штабе концерна Акселя Шпрингера в Западном Берлине, на Кохштрассе, 65, раздавался звонок и на другом конце провода слышалось: «Говорит «Карлуша», это вызывало в штабе необыкновенную всеобщую радость. Почему? Да потому, что «Карлуша» был одним из тех политиков, которые, затаившись в задних рядах западногерманской социал-демократии или где-нибудь в маленькой комнатушке министерства иностранных дел в городе на берегу Рейна, Бонне, выполняют за хорошие деньги рутинную работу шпиона или разведчика для шпрингеровского треста. С тех пор, как стала все сильнее ощущаться более трезвая «восточная политика», пришедшая на смену политическому курсу предыдущих лет, эти агенты стали пачками поставлять для издательства и прессы Шпрингера фотокопии протоколов секретных переговоров.

В июле 1970 года, например, Шпрингер попытался, опубликовав протоколы советско-западногерманских переговоров в Москве, торпедировать сами переговоры. В июле 1971 года снова были опубликованы протоколы и тексты выступления участников переговоров четырех держав по вопросу о Западном Берлине — именно тогда, когда переговоры носили доверительный характер. Агенты Шпрингера ухитрились заполучить даже шифротелеграммы вашингтонского посла в Западной Германии.

Нового в этих методах мало. Ведь еще в 1967 году агенты шпрингеровского треста получили задание делать, вооружившись миниатюрными фотоаппаратами, снимки, компрометирующие сотрудников «второй программы» западногерманского телевидения. (Шпрингер как раз в то время пытался создать собственную сеть телевизионных станций.)

Это наступление агентов Шпрингера окончилось неудачей. Породить истерию не удалось, и, как говорится, шакалы продолжали выть, а караван шел своим путем дальше. Но, с другой стороны, поражение ничего не изменило и в положении концерна Шпрингера: Аксель-Цезарь Шпрингер соответственно своей новой кличке — «газетный цезарь» — продолжал оставаться в экономическом и политическом смысле по-прежнему великой силой в Западной Германии.