Сверхдержава

Краев сам привел его в команду Давилы. Это было необходимо прежде всего самому Николаю – он хотел удостовериться, что совершил правильный поступок, войдя в эту компанию и работая с этими людьми. И Бессонов не отказался. Краев был окрылен согласием Бессонова – он знал, что старый добрый Люк не может ошибаться. Именно Люк нашел того, кто являлся теперь самым влиятельным человеком в мире. Выбрал Петра Ивановича Волкова среди десятков писателей – анонимных кандидатов, не подозревающих, для чего им пришлось заполнить анкеты. И вот оказывается, что Бессонов ушел из команды. Да что там ушел – удрал, и до сих пор скрывается в лесном подземелье. Ну да, Давила не был близким другом Люка. Бессонова не выпустили бы из России так легко, как Краева. Что ему оставалось делать? Только уйти в подполье.

– Как же так, Люк? – грустно пробормотал Николай. – Как ты мог так ошибиться? Ты же никогда не ошибался… Почему ты сразу не понял, что все кончится так гнусно? Ладно, я – дурак, параноик… А ты должен был понять…

– Э, нет, милый мой! – Бессонов отстранился, покачал узловатым пальцем перед лицом Николая, не переставая улыбаться. – Передо мной стояла ясная задача – выбрать оптимальную кандидатуру из тех, кого вы мне предложили. И я с этой задачей справился. Разве плох наш президент? Умен, даже мудр. Интеллигентен, спокоен. Обладает твердым, но не жестоким характером, умеет находить компромиссы и в тоже время проводить собственную линию. Достаточно демократичен. Любим народом – не показушно, а истинно. Это замечательный президент, Коля! Нам очень повезло. Повезло…

– Ну так в чем же дело, почему ты сидишь в этой земляной дыре? Почему не пойдешь к нашему замечательному президенту и не скажешь: "Здравствуйте, Петр Иванович! Это я, Леонид Бессонов, вы должны меня помнить". И он, конечно, вспомнит тебя – не сможет не вспомнить человека, который ткнул в него корявым пальцем и сказал, что именно он станет президентом. И конечно, обеспечит тебя теплым местечком у себя под боком. Или, по крайней мере, предоставит тебе свободу…

– Есть одна проблема, – сообщил Бессонов. – Маленькая, я бы сказал, проблемочка, не дающая мне возможности осуществить твое замечательное предложение. Дело в том, что я считаюсь повстанцем. Точнее, лидером повстанческого движения на территории Российской Федерации.

– Считаешься? А на самом деле как?

– А на самом деле так оно и есть. Поэтому президент не может предоставить мне свободу большую, чем у меня есть. Он может только отнять ее у меня. А я, Коля, люблю свободу. Есть у меня такая слабость.

Подозрительный шум раздался в конце коридора – там, откуда только что появился Бессонов. Шум перешел в топот быстрых ног – и вот уже к Краеву неслась знакомая фигурка – летела, почти не касаясь земли. Она умела летать. Она бросилась на Краева, чуть не сшибив с ног Люка, некстати оказавшегося на пути, и повисла у Краева на шее. Краев стоял и сопел носом. Скупая мужская слеза почти стекла с его правого глаза, но он заморгал ее быстрым движением век.

– Ты живой, – Лиза внимательно осматривала Краева, даже, кажется, обнюхивала его – не попахивает ли мертвечинкой? – Живой. И ты здесь. Я не верила. Я думала, что все будет гораздо хуже. Думала, тебя расстреляют прямо там, около машины.

– Ну, что ты, Лисенок. Это не входило в их планы. – Краев крепко держал Лизу за руку – все еще боялся, что она вдруг снова исчезнет. – Я только не могу понять – почему эти сволочи пытались убить вас? Убить без суда и следствия? Приволокли с собой полумеха…

– Они решили, что мы – повстанцы. – Салем подошел в развалку, держа на плече длинный металлический ствол – то ли огнемет, то ли даже портативную ракетную установку. Диана следовала за ним. – Или что имеем склонность к тому, чтобы стать повстанцами. Наша группа давно была у них на плохом счету. Короче говоря, с нами решили не церемониться.

– А теперь? Что теперь? Вы по-прежнему утверждаете, что вы – не повстанцы?