Сверхдержава

Вот она, неприглядная ситуация… Краев чиркнул спичкой и зажег новую свечу, потому что старая доживала последние секунды. Куда уж непригляднее! Смотрите, дорогие западные корреспонденты: электричества нет уже третьи сутки, вместо телевизора Краев вынужден получать информацию по старому радиоприемнику. Радиостанция "Свобода", захиревшая в эпоху Ельцина, снова вещала во весь голос. Только что они могли знать – там, на западе? То, что Краев и так знал без них, видел собственными глазами.

Хорошо, что лето, иначе перемерзли бы все как жмурики. Электричества нет, газа нет, отсутствует также вода – как горячая, так и холодная, и это совсем плохо. Без воды, как известно, человек умирает быстрее, чем без пищи. Вчера Краев сделал отчаянную вылазку к ближайшей работающей, не взорванной еще колонке. Один бы, конечно, не осмелился. Скооперировался с двумя соседями – инженером и бывшим милиционером. Взяли большую алюминиевую флягу, пошли по городу, озираясь по сторонам. Улицы вымерли, зияли черными провалами окон, ямами в разбитом асфальте. Три дня назад прямо у подъезда пристрелили соседа с пятого этажа, человека относительно богатого, владельца упаковочного производства. Написали фломастером на мертвом лбу: «Палучай пулю сука!» Жена отказалась ехать за ним в морг – боялась за детей. Бросила все пожитки, уехала с детьми куда-то к родственникам. Добралась ли? Безвластие – самое время для сведения счетов. «Получай пулю, сука»… Заслужил ли Краев пулю? Заслужил, конечно, и не одну. Правда, никто из этих людей, что живут рядом с ним, не знал, что он, Краев, приложил руку к созданию нынешнего ублюдочного хаоса. А узнали бы – наверное, убили бы на месте. Забили бы палками.

Вдоль по улице, да по питерской, или верхневолжской, да не все ли равно по какой – везде сейчас одинаковый бардак. Недавние времена, когда все вокруг жаловались на убогую жизнь, вспоминаются уже со слезами умиления. Двери магазинов – толстенные доски прибиты крест-накрест, огромные замки на петлях. А что толку заколачивать двери? Витрины разбиты, прилавки разворочены ломами, на стенах подозрительные бурые пятна – то ли высохший кетчуп, то ли запекшаяся кровь. Обломки вывесок втоптаны в землю. Все разграблено. Один магазин все же работает – большой универсам. Витрины обложены мешками с песком, у входа стоят два БТРа, пятеро людей в бронежилетах и шлемах обыскивают каждого входящего. Государство заботится о минимальном обеспечении населения едой. Лучше бы о воде позаботились. Жара тридцать градусов, мертвые тела начинают вздуваться очень быстро.

У колонки было подозрительно пусто и спокойно, единственное, что настораживало – слабая вонь, похожая на трупную. Едва Краев поставил флягу на землю, едва нажал на рычаг, едва полилась благодатная вода, появились эти – выскочили, как черти из табакерки. Демоны из ада: рожи, размалеванные углем, лохмотья, ножи, дубины, обитые железом. Вот она, смерть, предупреждали же… Боже, за что ты нас, грешных, ведь пить-то так хочется!!! Краев зажмурился, ощерил зубы. Только чтоб не больно… Чтоб не мучиться! Шарах по голове – и ты уже там. В аду, конечно. В рай дорога заказана после таких дел… Дикие вопли, пыхтение, хрусткие удары, чавкающие звуки стали, входящей в плоть. Открыть глаза… Потихонечку, миллиметр за миллиметром расширить поле зрения чтобы увидеть апокалипсис. Что мы видим? Бывший мент саблей рубит окровавленное тело, с ненавистью шинкует то, что еще минуту назад было одушевленным существом. Инженер выступил из-за дерева, не прячется уже более, приложил самодельный арбалет к плечу, щурится глазом, не желая промазать. Железный дротик втыкается точно в позвоночник последнего из удирающих врагов. Прерванное бегство – распростертые руки, беззвучно открытый рот, шелковистые светлые волосы. Девочка лет шестнадцати оборачивается, умирая. Падает на спину, выгибается в конвульсиях. Красивое личико, перемазанное черными полосами, тонкие скрюченные пальцы. Слезы текут по лицу Краева. Он плачет беззвучно, он кричит внутри себя так, что кажется – небеса должны развернуться. Убей меня, Господи!!! Убей меня, за что мне такие муки, лучше гореть в аду, чем видеть это.

Трупы пяти мальчишек и двух девчонок валяются на земле.

– Наркоманы, бляди. – Носок тяжелого ботинка бывшего милиционера втыкается в ребра мертвого уже тела, заставляет труп подпрыгнуть. – Получили, бляди? Не так еще получите!

Краев стоит и плачет. Закрывает лицо руками.

– Бери флягу, хлюпик! – Мент отвешивает ему мощный подзатыльник. – Чего раскис? Не видел такого? Я и не такое видел. Ничего… Наведем порядок. Недолго еще осталось… Наши к власти пришли.