Сверхъестественное. Как актеры и фанаты помогли друг другу уничтожить внутренних монстров

Меня зовут Мэтт Коэн. Я родился в Южной Флориде, и с полутора лет меня воспитывал отец-одиночка. У нас с ним прекрасные отношения, мы больше похожи на лучших друзей, чем на отца и сына. Он проделал фантастическую работу по моему воспитанию и дал мне все, о чем я только мог мечтать в жизни. Я начал сниматься в кино в 2004 или 2005 году, когда мне было примерно двадцать два – двадцать три года.

Большую часть своей жизни я пытался понять, кто я такой и чем хочу заниматься. Я был довольно популярным парнем в старшей школе: играл в футбол, занимался бегом, участвовал во всех танцах, присутствовал на всех встречах выпускников и так далее. Мой отец всю свою жизнь занимался автогонками, поэтому, естественно, он надеялся, что я пойду по его стопам. Я гонял на всем подряд – от мотокросса и дерт-байков до складских автомобилей и картов. Я наслаждался автогонками и гонками на мотоциклах; навык пришел ко мне очень естественно, и я был довольно хорош в этом. Проблема была в том, что я разрывался: быть популярным футболистом или выбрать другой путь? Мой отец был в восторге от того, что я участвую в гонках, но, как бы сильно я это ни любил, я понятия не имел, будет ли мне комфортно продолжать заниматься этим.

По мере моего взросления моим приоритетом все больше становилось «быть крутым», я все дальше уходил от своего гоночного прошлого в сторону футбола. Помимо того что я разрывался между автогонками и игрой в футбол – в итоге ни в чем из этого я не преуспел, – у меня были и другие попытки найти свое место под солнцем. В седьмом, восьмом и девятом классах я много катался на скейтборде и роликовых коньках, брил голову и пытался быть настоящим панк-рок-скейтером, плохим мальчиком. За этим последовали десятый и одиннадцатый классы, когда я думал, что стал звездой рэпа: мешковатые штаны, заплетенные в косу волосы и громкая рэп-музыка повсюду, где бы я ни шел.

Но я не чувствовал себя по-настоящему комфортно ни на одном из этих этапов моей жизни. И всегда ловил себя на мысли, что пытаюсь стать кем-то ради кого-то другого. Я не хочу сказать, что мне не нравились гонки, но я хотел быть лучшим гонщиком ради своего отца. Другое дело – футбол. Я искренне интересовался футболом и научился дисциплине, которая неоднократно пригождалась в игре. Но я хотел быть звездой футбольной команды, потому что – ну давайте посмотрим правде в глаза! – кому не нравятся известные футболисты? Я никогда не был лучшим футболистом, но очень старался.

Когда ты не добиваешься успеха, может появиться желание пойти против всех. И тогда я стал панком-скейтером только для того, чтобы бунтовать против нормы. Я создал этот образ для других, а не для себя. Я хотел, чтобы люди думали обо мне определенным образом. В выпускном классе средней школы я был повсюду. Я играл в футбол, немного участвовал в гонках и катался на роликах, когда у меня было свободное время. Никогда в свои школьные годы я не хотел быть актером. Да, я ходил на курсы актерского мастерства к фантастическому учителю драмы по имени Джим Ашер. Он был отличным преподавателем, но, к сожалению, я не очень серьезно относился к его занятиям. Я выступал с монологами, представляшими собой просто тексты из песен, которые я запоминал, чтобы отделаться.

Только после поступления в университет штата Флорида я начал посещать свои первые театральные курсы. Я выглядел крайне смазливо и не сразу был принят другими студентами. И, честно говоря, я не могу их винить. Они, вероятно, подумали: «Посмотрите на этого спортсмена, он думает, что будет получать хорошие оценки, взяв театральный курс, пока мы все стараемся учиться». Возможно, я и пытался получить оценки легко, не могу этого абсолютно отрицать, как не могу быть абсолютно уверен и во всем остальном, что я делал в своей жизни до этого момента. Самое страшное в познании себя – вам может не понравиться то, что вы найдете.

Наверное, будет излишним сказать, что занятия в театральном классе меня не заинтересовали. Вскоре я снова оказался на перекрестке, пытаясь понять, что же мне делать со своей жизнью. Мне посчастливилось встретить в Майами талантливого менеджера по имени Шэрон Лэйн. Она сказала, что актерского таланта у меня нет, а поэтому самостоятельно выбраться из этой дыры я не смогу, но, если я действительно хочу попробовать свои силы в качестве актера, мне нужно переехать в Лос-Анджелес на начало телесезона. Моему отцу эта затея оказалась не по душе. Так уж получилось, что я единственный в семье, кто когда-либо поступал и учился в колледже. Но я бы добавил к этому списку еще одно: я был первым, кто бросил колледж, так и не закончив его. Мне хотелось чего-то другого в жизни, но пока я понятия не имел, чего именно. Единственное, в чем я был уверен – что мне надоело учиться всю ночь и писать тесты. Где же тут было творческое начало?