Сверхновая американская фантастика, 1994 № 4

Главное, чем, наверное, вдохновляются все эти фантастические «экспериментальные наблюдения», — это одновременно и острая потребность, и готовность человека, человечества увидеть себя по-новому, чужим и чуждым взглядом разглядеть в себе еще нечто, доселе скрытое, что-то, что отличает его от других или роднит с ними. Фантастика и побуждает человека к расширению взгляда, и удовлетворяет в нем такую потребность. Кое-где в фантастике об этом говорится прямо:

Цитата 14.

«Я узнал, что Человек — это Животное, Способное Мыслить Логически, он умеет смеяться, и по развитию выше, чем животные, но до ангела ему далеко, он может посмотреть на себя со стороны, на себя, наблюдающего за самим собой и своими поступками… Человек — это носитель культуры, он честолюбив, самолюбив, влюбчив… Человек использует орудия труда, хоронит усопших, изобретает религии. И тот, кто пытается определить себя».

Р. Желязны

До сих пор речь шла о двойниках и наблюдателях, о персонифицированных отражениях и точках зрения, о том, что и как делает фантастика в современной культуре. Но этой ролью ее суть — «фантастичность» — не ограничивается. Фантастика удовлетворяет потребность в расширенном самопознании современного человека в изменившемся нынешнем мире, но сама существует как его заметная часть и несет в себе его черты, подвергаясь его влиянию. В современной фантастике главное уже не наука и не чудеса, а все те же вечные темы, о чем мы уже говорили Другое дело, что темы эти трактуются иначе, чем во всей предыдущей мировой литературе. Кроме того, фантастика внутри себя воспроизвела в форме стилизаций или пародий практически все свои жанровые истоки — миф и волшебную сказку, утопию и эпос, видение, готический роман, путешествие, вестерн, детектив, интеллектуальную прозу; академический научный труд, популярную статью, футурологический прогноз, газетный репортаж — но всегда в измененном виде. Более того, фантастика уже способна к серьезной или пародийной рефлексии — «Невероятный мир» Э. Гамильтона, «Сила воображения» К Саймака и многие другие произведения. Фантастика — универсальное зеркало, способное отразить все — и нынешний мир, и прошлый опыт, и самое себя, но никогда не делает этого прямо. Она равно далека и от реализма с его линейными детерминистскими образами, и от абстракции, отрицающей реальность как таковую. Фантастика, видимо, есть созданный культурой нашего времени третий путь передачи образов действительности, когда объект изображен отлично от оригинала, хотя и узнаваем.

Цитата 15.

«Среди вероятностных миров, порождаемых Искаженным Миром, один в точности похож на наш мир; другой в точности похож на наш мир во всем, кроме одной-единственной частности, третий похож на наш мир во всем, кроме двух частностей, и так далее. Подобным же образом один мир не похож на наш во всем, кроме одной единственной частности, и так далее».

Р. Шекли

«Искаженный Мир» — пожалуй, самый точный образ фантастики, имеющийся в ее массиве, самая откровенная формула самоопределения. Действительно, описываемая фантастикой реальность может очень сильно или совсем незначительно отличаться от действительности. Сюжет может развиваться на привычной Земле или в совершенно противоестественных условиях, в любом временном отрезке, а среди героев могут быть простые люди или самые невероятные существа. Причем самые непредставимые сюжеты в фантастике всегда изложены всерьез, то есть любая реальность представляется существующей в одном из вероятностных миров. Но — что роднит любые произведения фантастики между собой — о чем бы ни шла речь в них и кто бы их ни написал, всегда присутствует элемент инверсии, искажающей мир. Степень этой инверсии и зависит от воли автора, и является обязательной, чтобы создать «фантастичность».

Цитата 16.

«…поэтому содержание (если не сущность) нашей мысли лучше всего передается термином «зеркальная деформация»…»

Р. Шекли