СверхНОВАЯ правда Виктора Суворова

Отчасти своего подполковник Игольников Добился. Я не сразу догадался. Мне не сразу пришло на ум проверить правомочность этих ссылок, и в оперативно-тактическим плане он, безусловно, выиграл время. Тем не менее, когда я все же изучил статью 8 Федерального закона № 149 «Об информации, информационных технологиях и защите информации», подлог стал очевиден. Несмотря на то что я прочитал статью 8 несколько раз, мне так и не удалось найти в ней ни одной позиции, дававшей бы архивисту право уклониться от ответов на мои вопросы, связанные, в частности, с уничтожением документов из личного дела (я просил, например, конкретизировать, какие документы на каких из уничтоженных листов содержались). Уместно предположить, что в этом отдавал себе отчет и сам Игольников, который, сославшись на номер статьи, не стал конкретизировать соответствующий из ее пунктов. А между тем статья 8, регламентирующая «Право на доступ к информации», состоит из 9 пунктов, два из которых (четвертый и восьмой) содержат по 5 и 3 подпункта соответственно.

Хотя мне не удалось найти пункта, разрешающего Игольникову скрывать от меня перечень уничтоженных документов, именно в 8-й статье я обнаружил 2 позиции, подтверждающие мою правоту в дискуссии с отделом 5 ЦАМО РФ.

Пункт 2 гласит: «Гражданин (физическое лицо) имеет право на получение от государственных органов, органов местного самоуправления, их должностных лиц в порядке, установленном законодательством Российской Федерации, непосредственно затрагивающей его права и свободы».

Пункт 3 гласит: «Не может быть ограничен доступ к: 1) нормативным правовым актам, затрагивающим права, свободы и обязанности человека и гражданина, а также устанавливающим правовое положение организаций и полномочия государственных органов, органов местного управления; /…/

4) информации, накапливаемой в открытых фондах библиотек, музеев и архивов, а также в государственных, муниципальных и иных информационных системах, созданных или предназначенных для обеспечения граждан (физических лиц) и организаций такой информацией».

Кое-что интересное для подполковника Игольникова содержится и в пункте 5 статьи 8: «Государственные органы и органы местного самоуправления обязаны обеспечить доступ к информации о своей деятельности /…/в соответствии с федеральными законами, законами субъектов Российской Федерации и нормативными правовыми актами органов местного самоуправления. Лицо, желающее получить доступ к такой информации, не обязано обосновывать необходимость ее получения». (Цитируется по тексту, опубликованному издательством «Ось-89», М.: 2006. С. 10–12).

Из процитированных положений видно, что я могу опираться по крайней мере на 3 пункта статьи 8 Федерального закона. В то же время Игольников, первым сославшись на эту статью, не сумел конкретизировать ни один соответствующий пункт ее текста, позволивший бы ему отказывать мне в получении информации.

Перечень вопросов, заданных подполковнику Игольникову

Перечень вопросов, заданных подполковнику Игольникову	Перечень вопросов, на которые подполковник Игольников дал ответ

Как видно из приведенной таблицы, начальник 5-го отдела смог ответить лишь на общие вопросы методического характера, однако никакой конкретики сообщить не смог. В частности, он не назвал № акта, которым было утверждено уничтожение документов из личного дела № 840 268. Это дает основание подозревать, что уничтожение документов не было должным образом задокументировано. Общие же рассуждения о том, что архив имеет право уничтожать дубликаты документов, можно считать беспредметными, поскольку начальник отдела не сумел перечислить номера уничтоженных листов и наименование содержавшихся на них документов. Безусловно, если бы архивисты уничтожили именно и только дубликаты документов, запротоколировав это в акте, Игольникову не составило бы труда предъявить мне выписку из соответствующего акта, чтобы подтвердить законность действий его подчиненных.

Ссылаться на нормативные акты и при этом быть не в состоянии подтвердить собственным делопроизводством, что архивисты именно на них опираются, значит, признаваться в несоответствии собственной практики существующей правовой базе.

РГВА — Неуместное невмешательство

Руководство РГВА стало заложником того, что Государственная архивная служба России, заключая 9 ноября 1994 г. Соглашение с Министерством обороны о сроках и условиях временного хранения и использования архивной документации, не обязало военное ведомство предоставить коллегам из РГВА точные сведения о количестве и характере тех фондов ЦАМО, которые в первую очередь должны будут быть переданы в Российский государственный военный архив.