Сверхновый Иерусалим

Аппаратура «Минни» была гораздо хуже тех устройств, которыми пользовался толстяк, четвёртую планету капитан видел неотчётливо, но некоторые признаки указывали на то, что они сорвали «джек-пот». Поэтому голоса у членов команды срывались, а пальцы дрожали. И особенно — у Адиля, который вообще ничего не видел из машинного отделения и лишь умолял:

— Толстый, говори!

— Зачем обнадёживать? — ехидно поинтересовался Кан, с удовольствием измываясь над несчастным механиком.

— Ты сам упомянул шампанское!

— Пить захотелось.

— Сол! — в два голоса взвыли Дженкинс и Дауд. — Сол!!

Но тот остался невозмутим.

— Денни, надеюсь, ты изменил курс?

— Разумеется!

Приказ бортовому компьютеру капитан отдал сразу, как только Кан заговорил о шампанском.

— Системники работают на полную, — вставил свое слово Адиль. — Долетим за секунду!

— Ну, не за секунду, конечно, — протянул Дженкинс, глядя на панель управления. — Полтора часа.

Но механик его не услышал.

— Я куплю себе луну, — мечтательно произнес Дауд. — С подземным океаном, разумеется…

— Из метана? — нервно хохотнул Денни.

— Да из чего угодно! — отмахнулся Адиль. — Подойдёт любой океан, если больше никого не будет. Я куплю луну для себя и стану наслаждаться тишиной.

— Иногда я буду залетать в гости, — пообещал капитан. — На своей яхте.

— Межзвездной?

— Конечно.

— В любое время, дорогой, только пусть Сол скажет, что не ошибся.

— Я… — послышался голос толстяка. Дженкинс и Дауд мгновенно смолкли и стало слышно, как где-то далеко урчат на полной мощности системники. Напряжение достигло апогея. Почувствовав это, Кан усмехнулся и радостно поведал: — Я не ошибся!

— Да! — не сдержался Адиль.

— На четвёртой планете есть атмосфера!

— Да!

— И вода!

— Ура! — это выкрикнул Денни.

— И растительность!

— Да! Да!! ДА!!!

Почти минуту они орали. Просто орали, бездумно наслаждаясь обрушившимся на них счастьем. Дженкинс бил кулаком по подлокотнику кресла и что-то невнятно выкрикивал. Дауд плясал, распевая бессвязную песнь. Сол плакал, но беззвучно, чтобы не услышали друзья. Но плакал, и крупные слёзы текли по его щекам. Почти минуту на борту царило радостное безумие, и показалось даже, что «Верная Минни» завихляла по курсу, пританцовывая вместе с экипажем.

Затем шум стих, и капитан громко произнес:

— Шампанского на борту нет, но бутылочку настоящего виски мы сегодня разопьём.

— Я знал, что нам повезёт! — с чувством сказал Адиль. — Знал.

— Мы это заслужили, — подтвердил Дженкинс.

— Каждый из нас это заслужил.

— Даже не верится…

— Денни, у нас проблема, — неожиданно произнес Сол.

И унылый звук его упавшего голоса заставил капитана и механика похолодеть.

— Что за проблема? — Дженкинс вновь уставился на монитор.

— Это мираж? — осторожно хохотнул Адиль. И сжал кулаки. — На самом деле никакого «джек-пота», да? Это мираж?

— На орбите нашей планеты болтается корабль, — тихо сообщил Кан.

— Нет! — взвыл Дауд. Схватил стул и швырнул его в переборку: — Нет!!

Потрясение было слишком велико. А эмоциональная горка настолько крута, что механик едва не сошел с ума.

— Зачем? Почему? Откуда?!

— Кто это? — хмуро поинтересовался Денни, поскольку его радар пока не показывал проблему. — Ты можешь опознать врага?

И сам не заметил, что назвал опередивших их счастливчиков врагами. Сразу назвал, как только понял, что они встали на пути.

— Кто это, Сол?!

— Звездолёт класса «Иерусалим». — Толстяк грубо выругался. — Нас опередили монахи, Денни. Проклятые русские монахи!

На протяжении всей своей истории люди стремились к звёздам. Грезили. Придумывали им красивые имена и чудесные истории. Складывали в замечательные созвездия, сравнивали с глазами любимых, и мечтали…

Мечтали…

Мечтали о неизведанных мирах, огромной Вселенной и крыльях, которые подарят им возможность сделать сказку былью. Мечтали увидеть красные гиганты и закрутить рискованный вираж у чёрной дыры, мечтали мчаться наперегонки со временем и прикоснуться к тёмной материи, узнать, что было в начале всего и оседлать бесконечность.

Мечтали…

И добились.

Звезды стали так близки, что к ним можно было прикоснуться. Вселенная раскрыла объятия и позвала в дорогу, но…

Но люди не были бы людьми, если бы все не испортили. Люди вышли к берегу Бесконечности, но не стряхнули привычные пороки, не оставили плохое в пыли прошлого, а потащили за собой: зависть, злобу, подлость и, конечно же, жадность.

Глупую, безудержную жадность.