Сверхпустота

Макс вообще мало что знал о рубке. Кажется, там большие иллюминаторы, куча кнопок и рычагов, крутящееся кресло и микрофон. Может быть, у стены стоит ящик с лазерами, а на крюке висит скафандр. Обязательно серебристый, с баллонами и шлемом. Отец пропадает в рубке целыми сутками, вглядываясь во мрак за стеклом, совсем как Космический Защитник. Наверное, продумывает подходящие пути, высчитывает траектории полета, изучает данные, которые ему высылают с Земли. Выходит он редко. Появляется, хромает в столовую, достает что-то из холодильника с напитками и снова возвращается к себе. С экипажем не разговаривает, даже не отвечает на вопросы. А если уж совсем зол, то может и прикрикнуть.

«Наверное, таким и должен быть Капитан, – рассуждал Макс про себя, – Быть строгим и серьезным. Иначе все будут делать что захотят, и никто не станет заниматься работой»

– Если бы твой папаша пил поменьше, был бы у нас хороший командир, – сказал ему как-то Феликс, после того, как отец совершил свой обычный променад из рубки в столовую и обратно, – Или хотя бы делился выпивкой с товарищами по несчастью.

– А что такое выпивка?

– Веселая водичка, которая помогает не видеть постоянное дерьмо, – не раздумывая объяснил ему Феликс и тут же добавил, – Опасная штука.

Такое объяснение Макса устроило, хотя и не внесло ясности. Вероятно, стоит поискать информацию в книгах или журналах, что остались в библиотеке, но сегодня ему точно не до того. Судя по тому, что Дэвид зачеркнул в календаре очередную цифру и даже не стал жаловаться на жизнь – а это бывает редко, сегодня суббота. Единственный день, когда экипаж «Легата» позволяет себе отдохнуть. Возможно, даже в столовой будет что-то помимо этой дурацкой каши из банки, которая стоит поперек горла. Суббота – особенный день. День фильмов с Земли, которые будут транслировать на занавешенную простыней стену через стрекочущий, как огромный кузнечик, проектор.

Конечно, в общем зале соберутся все. Ненадолго. Будут сменять друг друга. Ведь должен же кто-то стоять на посту, проверять работу механизмов и оберегать покой космонавтов – не может же станция остаться без контроля на целые три-четыре часа. Отец никогда не допустит такого. Уж кто-кто, а он точно знает цену и труду, и отдыху.

Макс думал над этим, волоча Защитника по бугристым плитам перехода между двумя модулями – от жилых помещений до столовой. Может, хоть сегодня отец посидит вместе с ним на широком диване у дальней стены, напротив импровизированного экрана. Надо же хоть иногда отвлекаться, иначе шарики за ролики заедут. Тем более, ему нужно столько всего ему рассказать.

– Солнышко, твой папа тебя очень любит! – щебетала ему как-то Лаура перед очередным киносеансом, – Просто он сам не свой, после Первой Аварии на «Легате». Мы все чуть не погибли в тот ужасный день. Папе тяжело, ты должен это понимать. Ты же уже совсем взрослый. Он обязательно придет к нам, как-нибудь, не волнуйся.

Макс не волновался. Отец не приходил.

Столовая сегодня была освещена одной единственной лампой, которая глухо гудела в грязном плафоне. Раньше ламп было три, но со временем две вышли из строя. Может быть, просто перегорели, если на космических кораблях могут перегорать лампочки, а может, что-то случилось с проводкой, которая иногда клубками свешивается со всех сторон. В любом случае, темнота подходит этому месту гораздо лучше – не видно ни пыли, ни грязи, ни сора. После Первой Аварии многие помещения «Легата» пришли в негодность, а следить за ними стало некому. Поэтому о чистоте приходилось только мечтать: в столовой куда не плюнь – везде жирные пятна, грязь, следы от кофе и пустые консервные банки. Иногда Макс сам собирает мусор в пакет и относит его в одну из пустых кают – все равно в космосе девать их некуда, кроме как перекладывать с места на место. Отец не против, Лаура хвалит, а Герман пожимает руку, как герою – так почему бы и не заняться делом?

В помещении было двадцать столов, но сейчас пользуются только двумя. После Первой Аварии они остались без повара, и теперь еда совсем не блещет разнообразием: то, что найдешь в ящиках – то твое. Конечно, нужно вносить все использованные продукты в специальный перечень, чтобы позже сосчитать, что получилось сэкономить, а что – нет. Но какая разница, если из еды только банки с консервами, хлебцы в фольге, да шоколадные батончики, которых осталось чуть больше сотни? В неделю – всего два батончика, не больше. Иначе можно получить нагоняй от Дэвида – заведующего складом. Он такого точно не потерпит.

– Вот и растягивай удовольствие, – говорил Максу Дэвид, скорчив скорбную гримасу – Новые батончики взять неоткуда. Мы в космосе, понимаешь? Ненавижу космос. Поганая дыра, где даже сигареты новые купить негде. Отправили в экспедицию, черты бы их побрал. Спасайте мир, говорили они. Будете героями, говорили они. А что дали с собой? Корм для собак? Так хоть бы корма было достаточно – нет, и его раз-два и обчелся. У нас не так много запасов, что бы ты знал. Поэтому – экономь, парень. Экономь.