Сверхсекретный объект

Евгений уже практически выполнил полный присед, но при этом не опустился на колени. Когда последовал очередной приказ Зотина бросить оружие, Евгений кивнул и с силой отшвырнул автомат от себя, забросив его за спину убийце. Зотин машинально проводил взглядом летящее оружие. И в тот момент, когда его голова вынужденно повернулась в сторону, Евгений распрямил свое тело, подобно освобожденной пружине, и в этом стремительном броске обрушился на врага. Все внимание Кудрявцева в этот момент сосредоточилось на правой руке убийцы с зажатым в ней ножом, приставленным к горлу заложницы. Зная о силе Зотина, Евгений понимал, что тот способен снести женщине голову одним движением, поэтому стремился не дать убийце сделать ни одного движения. В прыжке он выбросил вперед руку. Пальцы Кудрявцева вот-вот должны были сомкнуться на правом запястье убийцы. Но именно в этот момент Зотин, опередив Евгения на какие-то доли секунды, дернул рукой. И на шее женщины, чуть ниже ее подбородка, образовался широкий надрез, откуда брызнула кровь, окатив руку убийцы и зажатый в ней нож. В следующее мгновение Евгений своей левой рукой, словно капканом, перехватил запястье бандита и дернул его руку на себя и в сторону, выворачивая кисть и выдирая ее из сустава. На этом короткую схватку можно было считать оконченной. С разорванным сухожилием и выдернутой из сустава кистью Зотин уже не способен был к сопротивлению, о чем наглядно свидетельствовал его вырвавшийся из горла крик. Но испытываемая Евгением ненависть к убийце, полоснувшему ножом по горлу заложницы, выключила какой-то предохранитель. Или же сущность бойца спецназа, обученного сражаться до полного уничтожения противника, оказалась сильнее обязанностей представителя силовых структур, посланного на задержание сбежавшего из-под стражи преступника. И, не удовлетворившись одной искалеченной рукой, Евгений ребром правой ладони нанес Зотину сокрушительный удар по горлу. Крик убийцы сразу же оборвался. Его голова откинулась в сторону, а в горле еле слышно булькнула кровь, заливающая разорванную трахею. Двухметровый Зотин, как мешок с костями, рухнул на бревенчатый настил плота. Евгений даже не взглянул на его бездыханное тело, а поскорее нагнулся к женщине, чтобы осмотреть ее рану. Ему пришлось силой отстранить ее руку, которой она безуспешно пыталась остановить кровь. Евгений понимал, что причиняет женщине немалую боль, но все же сделать это было необходимо. Порез продолжал обильно кровоточить, заливая кровью женщине плечи и обнаженную грудь. Однако, как убедился Евгений, магистральные кровеносные сосуды остались неповрежденными, что позволяло надеяться, что женщине удастся спасти жизнь.

Евгений выхватил из кармана разгрузки армейский индивидуальный пакет и, зубами разорвав на нем целлофановую упаковку, принялся бинтовать женщине горло. Та не сопротивлялась, но и не помогала. Кровопотеря настолько обессилила ее, что Евгению даже приходилось самому поддерживать ее голову. Когда он уже заканчивал накладывать повязку, его оглушил грохот опускающегося на косу вертолета. Двое сопровождавших Кудрявцева «каскадовцев», не дождавшись посадки, выпрыгнули из люка и бросились к командиру.

– Помогите тому. – Евгений махнул рукой в сторону раненого бандита, который от потери крови уже потерял сознание. – А этот в помощи не нуждается. – Он указал взглядом на труп Зотина возле ног.

Отдав приказание, Кудрявцев подхватил на руки раненую женщину и отнес ее к вертолету. Тем временем его бойцы осторожно погрузили в десантное отделение потерявшего сознание бандита и, уже не церемонясь, забросили туда же труп Зотина.

– Куда летим? – выглянул из кабины один из пилотов.

– В ближайшую больницу, где есть хирургическое отделение! – крикнул в ответ Кудрявцев.

Вертолет вновь взмыл в небо и помчался на север, в сторону Печоры. Евгений Кудрявцев, державший у себя на коленях голову раненой женщины, поглядывал в иллюминатор, но так и не разглядел ничего, кроме тайги да стлавшегося над ней дыма лесного пожара.

Берег Щугора – 27 км восточнее поселка Подчерье 17.30