Сверхсущественное в Магической Академии

― Ну! Я почти готов! ― послышался ехидный голос зла и кряхтение: «Мммм! Мммм!». ― Почти выдавил слезу! Фу―у―ух! Послушай меня, бантик! Не нужно расстраиваться… Помни, что в тебе есть что―то хорошее, мудрое, доброе, вечное… То есть я!

Внезапно в коридоре послышались шаги, а я вздрогнула, понимая, что они приближаются к моей двери!

Я встала, припав к двери и слушая голоса. «… проверить все комнаты!», ― послышался голос ректора, а шаги удалялись дальше по коридору. Я вспомнила, как ректор принюхивался, и услышала стук в чьи―то двери: «Проверка!» Открывайте!».  Где―то в конце коридора дверь скрипнула, а я запаниковала. Решительные шаги раздавались по коридору. Они заполняли коридор полностью, пока я металась по комнате перепуганным тараканом. Нарезая круги, я искала место, куда можно спрятаться, но не находила.

― Слушай, а то что наш дорогой ректор часто принюхивается, тебя ни на какие мысли не наводит? ― послышался голос зла, пока я пыталась бесшумно открыть старинный шкаф в надежде прикинуться шапочкой на полке или формой на вешалке.

― Он аллергик? ― рассеянно спросила я, принюхиваясь к себе и потягивая воздух вокруг. Меня сейчас заботило только то, куда бы приткнуться во избежание несчастных случаев.

― Хорошо, пробуем угадывать! Иногда он бывает пушистым! Ну! Давай! Не стесняйся! ― послышался гаденький голос зла.

― Эм, ― напряглась я, понимая, что у меня нет времени на игры в загадки. ― Он бреется не каждый день?

Куда бы спрятаться? Жаль, что окно высоко, иначе бы я уже вылезла в него… Хотя, створка, аплодирующая моему полету вниз, сразу наведет кого―то на мысли.

― Пушистый зверь, ― снова продолжало зло, пока я пыталась уместиться за тумбочку, втайне надеясь, что никому и в голову не придет проверять пустую комнату.

― Хомяк, ― брякнула я наугад, пытаясь открыть старинный шкаф. Тяжелые двери не хотели открываться ни раньше, ни сейчас.

― Воющий на луну хомяк ― отличное украшение вечера! С удовольствием бы сидел и смотрел на воющих на луну хомяков. Сейчас я проведу лекцию! ― тут же предложила тьма, пока я пыталась влезть в шкаф и закрыть дверь изнутри. Несколько раз створка двери попала мне по пальцам, но я отдувалась и не сдавалась. ― Итак, тема нашей лекции ― блохи.  Ну, есть какие―то соображения?

― Мне пора в душ? Носки пора ставить в уголок, чтобы никто не уволок? ― предположила я, тревожно прислушиваясь ко всем посторонним звукам.

― Итак, блохи ― это кровососущие насекомые, ― продолжало зло, пока я старалась дышать ровно. ― Блохи живут в чем? Правильно, в шерсти!

― Ну, ― занервничала я, слыша приглушенные голоса поблизости и вздрагивая, когда звучал приказной тон: «Открывайте!».

― Я не одета! ― послышался женский голос. ― Дайте мне время, чтобы я оделась.

Я мысленно поблагодарила любительницу расхаживать по комнате в одном белье, пока зло уверенным менторским тоном вещало мне про особенности жизнедеятельности блох.

― Так вот, если бы ректор был оборотнем, то на нем наверняка были бы блохи,  ― скромно  закончило зло, а я застыла на месте. Он  ― оборотень?

Глава четвертая. Похотливая похоть

«Ау―у―у!», ― послышалось где―то в глубинах подсознания, пока я пыталась отмести от себя эту мысль.

― Это хорошо, ― согласилась я, принюхиваясь и представляя себя оборотнем. Так, а у меня на верхней полке лежал флакон духов «Похотливая похоть», который мне подарили, видимо, для самообороны. Пыльный, старый флакон, при воспоминании о котором глаза начинали слезиться сами собой, лежал где―то в пакетике. Пакетик в другом пакетике, а другой пакетик в еще одном пакетике. И все это в шкафу. Иногда, перерывая шкаф, мне казалось, что меня арестуют за хранение оружия и зелий массового поражения, но потом я о нем благополучно забывала и успокаивалась.

Я открыла шкаф, опасливо косясь на двери и пытаясь подлезть рукой  в промежуток между полками, чтобы извлечь то, от чего падают замертво даже старые вонючие носки.

― Есть, ― прошептала я, разворачивая пакетики и умоляя себя не разбить его на радостях. Угловатый флакон чуть не выскользнул из рук, и в этот момент я мысленно написала завещание, прося похоронить меня в живописном месте, обдуваемого всеми ветрами, а не в герметичном саркофаге, стоящем в запечатанном склепе.

― Что это? ― поинтересовалось зло, когда я морально готовила себя к этому непередаваемому запаху.

― Это то, от чего мужчины падают штабелями, ― пыталась надышаться я, положив палец на кнопку распылителя. ― Только вот производитель не сказал, что вероятнее всего дохлые. А у меня столько денег на похороны нет!

― Мне кажется, ты преувеличиваешь, ― усмехнулось зло, пока я нерешительно направила флакон в центр комнаты. ― Ты начинаешь мне нравиться. Только учти, я очень старое, древнее зло, поэтому мой зацелованный плакат не обязательно вешать над кроватью. Я мельком глянула на группу «Малефикар», натужно шевелящуюся на старом потертом плакате, а потом сделала пшик, прикрывая рукой нос. Через мгновенье я была шкафу, наскоро закрывая створки. Запах проникал даже внутрь, а у меня начинали слезиться глаза.