Сверху видно всё

Потапов в редакции не появлялся. Барбос успел это выяснить перед походом в «Шпильку». Бильдредактор Алексей Мозров рассказал, что к нему явился молодой человек с неплохими, кстати, работами и сообщил, что Потапов уехал отдыхать в Таиланд. Сейчас уже вроде все найдены, и погибшие, и пропавшие без вести, но Потапова среди них нет. Может, юноша ошибся? Сам он тоже больше не появлялся, хоть они и договорились о сотрудничестве и Мозров возлагал на него большие надежды, особенно если страшные известия в отношении редакционного фотографа оправдаются.

С помощью медлительной секретарши бильдредактор откопал на своем заваленном бумагами столе листок с именем и телефоном того парня. Ну точно, Всеволод Грищенко. Но с тех пор он не приходил и не звонил, и редакция ничего о нем не знает, еще раз заверил Мозров, с тревогой заглядывая в лицо милиционеру. Казюпа в этом и не сомневался.

Он не стал рассказывать Мозрову о печальной судьбе Грищенко и лишь попросил немедленно сообщить ему, если в редакции появится Потапов. Бильдредактор в унынии покачал головой, показывая, что сам он в эту возможность почти не верит.

Таким образом, капитан Казюпа явился сегодня в салон не с протянутой рукой, а с фактами и ответами на многие вопросы. Теперь было ясно, как и почему убитый Грищенко оказался под дверью профессора Кабирова, а также кто подбросил на балкон Карине листовки (Саша успел рассказать ей об этом перед отъездом, а она передала Любочке). Непонятным оставалось главное. В деле был труп, к которому раскрытые тайны не имели никакого отношения, и убийца до сих пор не найден. Убойный отдел на Петровке был завален новыми делами, и на раскрытие убийства Грищенко группа получила еще неделю. Дальше дело превращалась в висяк.

Все собранные до сих пор доказательства, как выяснилось, касались не Севы Грищенко, а другого человека — фотографа Потапова. Именно он летал на параплане над поселком «Витязь». Инструктор Олег Егоров вроде бы вспомнил фамилию Потапова, когда услышал ее от капитана по телефону, но дотошный Казюпа послал к нему курьера с позаимствованным в редакции номером журнала, где был портрет фотографа. Олег сразу узнал на портрете своего клиента, добавив при этом, что сам он занимался поисками в другом журнале. Неудивительно — Потапов, как оказалось, был признанным мастером и сотрудничал с разными изданиями. Но никто и нигде не знал, куда он исчез перед Новым годом.

Фотограф Потапов был объявлен в розыск, но ориентировка поступила только вчера, и вряд ли можно было в скором времени ждать результатов. А следственная группа опять осталась у разбитого корыта — то есть у трупа Севы Грищенко.

Оставались еще версии, связанные с наркотиками, но это было то, что называется ищи ветра в поле. Случалось, что находили и не такое, но на это требовалось время, которого не было.

— Это точно, что его не убивали те ребята? — допытывалась Любочка. — Мало ли что ваш афганец соврет.

— Точно, — сокрушенно подтвердил Барабас. — Афганцу я бы и сам верить не стал. Но нашлись свидетели, соседи, которые видели, как его бойцы днем входили в дом Грищенко. А тот умер ночью, часов на десять раньше, с экспертизой не поспоришь. Я проверял, где пацаны были в это время: у них алиби, сидели в ночном клубе, и сто человек могут это подтвердить.

— А может, это были другие бойцы? — не сдавалась Любочка. — Их же у вашего ветерана целая армия.

— Вот мы его и колем, — сказал Казюпа, — но только, чувствую я, напрасно. Здесь тупик. С Грищенко что-то совсем другое.

После этого Любочка с Наташей отправились курить, где их и застала Ольга Васильевна, только сейчас сумевшая добраться до салона.

— Вот это метет! — радостно сказала она, топая ногами и стряхивая снег с пальто. — Как вы тут, не замерзаете?

— Ничего, — ответила Любочка, которая и правда замерзала. — Вы проходите прямо к Марине Станиславовне, все уже там.

— Сейчас пойду, отдышусь немного, — ответила вахтерша. — Ох, как пахнет сладко, как будто душистым сеном. Это у кого такие духи, девочки?

— У меня, — сдержанно ответила Наташа. У нее с Ольгой Васильевной как-то не складывались отношения. Вроде ничего они друг против друга не имели, а найти общий язык не могли. И Наташе ничего не хотелось обсуждать с вахтершей, в том числе и свои привезенные из Германии духи, которыми она уже похвасталась всем, включая даже Карину. Наташа долго не открывала флакон, потому что духов у нее было много, а эти, неначатые, можно было кому-то подарить. Дома всегда надо иметь красивые коробки с конфетами, духи, дорогое вино — на случай внезапного приглашения в гости или необходимости кого-то отблагодарить за услугу. Но в конце концов она решила, что такую эксклюзивную вещь оставит себе, а отдариваться будет чем-нибудь другим. И сегодня она надушилась ими первый раз, но никто не успел этого оценить, кроме Ольги Васильевны, — все были заняты разгадыванием убийства.

— Наша Кариночка дома тоже такими душится, — добавила вахтерша, чтобы задеть заносчивую Наташу — мол, не ты одна у нас модница. — Ну ладно, я и правда пойду.

И она отправилась внутрь.