Сверхзадача

Если смотришь снизу, поверхность моря отсвечивает серебром. Она покрыта мелкой рябью, в ней лопаются пузырьки воздуха, и вся она полощется, как простыня на ветру. Поближе к рифу простыня эта рвется в клочья, мелко пузырится.

— Вот здесь лучше всего, — говорит Амар, — надо поддуть скафандры!

Гребень барьера здесь понижался, — то ли волнами выбило, то ли червячки-строители не достроили. Во всяком случае, между рифом и поверхностью моря просвет был достаточный.

— Будем входить ногами вперед, — сказал Амар, — если швырнет, ногам не страшно!

Когда мы медленно втянулись в этот своеобразный проход, нас подхватило течение. Я всем своим телом чувствовал сквозь скафандр мускулистые струи воды, подталкивающие меня со всех сторон, и только следил, чтобы не налететь на острые выступы камней. Я чувствовал себя Гулливером, в которого вцепились сотни маленьких цепких рук, чтобы тащить его вперед без передышки…

Потом наступила тишина. Бурунный шум воды остался позади. Я разыскал взглядом Амара. Мы, как пестрые поплавки, покачивались на зыбкой поверхности залива.

— Все в порядке! — крикнул Амар в переговорный аппарат. — Мы в лагуне!

— Молодцы! — послышался голос Марка. — Будете пересекать лагуну запомните строение дна, глубину, детали прибрежных отмелей… Счастливо!

Мы медленно плыли к берегу. Через каждые десять-пятнадцать метров поочередно ныряли, изучая рельеф морского дна. До берега было метров триста. Глубина лагуны местами достигала 15–18 метров. В толще воды изредка появлялись червеподобные существа, которые падали на дно при попытке прикоснуться к ним. У самого дна шныряли мелкие невзрачные рыбешки… Лагуна не изобиловала жизнью. Амар, как биолог, должен бы попристальнее всматриваться в здешних животных, но он почти не обращал на них внимания. Возможно, отложил на потом, а сейчас главное пересечь лагуну и выбраться на берег неведомой земли. Допускаю, что наше любопытство притуплялось будничным сходством этого мира с земным.

По мере приближения к берегу глубина лагуны заметно уменьшалась. В чистой воде хорошо просматривалось дно, в основном песчаное, с редкими куртинками водорослей. А вот и отмель. Я попробовал встать на ноги. С трудом выпрямился под непосильной тяжестью скафандра. Он так давил на плечи, что нельзя было устоять. Да еще эти баллоны с кислородом!

Мы добрели до песчаного откоса и повалились набок, растянулись на песке.

— Невозможная тяжесть!

— Чего же ты хочешь? — сказал Амар, — наши мышцы еще не восстановились, да и кровообращение не нормализовалось после длительной гибернации.

— Не представляю, как можно передвигаться в скафандрах по земле! Это ведь одежда для невесомости!

— Даже в воде она не позволяет свободы движений, — согласился Амар.

На "Викинге" нас, очевидно, подслушивали постоянно, потому что Марк сразу подключился к разговору:

— Парни, оставляем этот вопрос на ваше усмотрение. Если скафандры не годятся для передвижения, снимайте их. Оставьте на берегу.

Мы помогли друг другу снять скафандры. Остались в легких трико, которые входят в скафандровый комплект. Амар хлопнул себя по бедрам:

— То слишком много было, а теперь совсем мало осталось… — бурчал Амар. — Мы не можем отправиться босиком!.. Слышишь, Марк? Мы не сможем босиком идти, — израним ноги на первом же километре!

— Я понял, — ответил Марк. — Одну минутку, мы тут посоветуемся! Прошла минута или две. В гидрошлемах снова прозвучал его голос: Амар, Грегор! Попытайтесь отделить от скафандров сапоги. Вид у них не весьма элегантный, зато прочные. И не забудьте аптаторы! Аптаторы не забудьте!

Минут через двадцать мы были готовы продолжить наше путешествие. Как мы теперь выглядели? Умора! Массивные сапоги на худых ногах; лямки от скафандров крест-накрест опоясывают наши худые плечи; с обоих боков на поясах болтаются кислородные баллоны… Тот еще видик! Нас, видно, рассматривали в бинокли, потому что, спрашивая нас об удобствах экипировки, Марк с трудом подавлял смех:

— Обмундирование на вас производит впечатление очень практичного. Примерно в радиусе пяти километров от вас биолокатор не зафиксировал ничего подозрительного. Существа размером с жука, мышь, курицу не в счет.

Хруст прибрежной гальки под нашими сапогами громко отдавался в тишине. Тишина была такая давящая, что мы с Амаром перешли на полушепот. Солнце припекало не слишком, с моря доносился приглушенный шум прибоя у рифовых скал. Среди песка и гальки иногда встречались ракушки. За первой Амар наклонился с воодушевлением исследователя, следующую переступил с равнодушием обывателя: таких и на Земле полно.

Мы вступили под зеленые своды джунглей. Какое-то время прислушивались и, не обнаружив никаких звуков, кроме шелеста листьев под слабым ветром, двинулись дальше. Деревья своими листьями напоминали лавровишню, но были мощнее, словом, настоящие деревья. Росли они довольно густо, и это тоже весомый аргумент против скафандров.