Сверхзадача

Ного ошибся, когда сказал, что на следующий день мы спустимся к подножию гряды. До полудня следующего дня мы блуждали среди крутых и глубоких ущелий, прыгали по камням. Казалось, что дикому нагромождению скал нет конца и края. А когда вышли на открытое место, валились от усталости. До сумерек можно было еще пройти какое-то расстояние, но здесь, в небольшой котловине, мы увидели небольшое озеро. Его окружал зеленый пояс, из-за которого при нашем приближении поднялись белые птицы. В зарослях мы набрели на открытые гнезда. В одних шевелились крупные птенцы, в других лежали яйца. После четырехдневного кактусового рациона лично меня обрадовала высококалорийная пища. По следам вокруг озера и протоптанным тропинкам было видно, что к водопою приходит немало крупных животных. Можно было поохотиться из засады. Но перспектива удачной охоты не привлекала даже неутомимого Ного, настолько тяжелым был день.

Для ночлега мы выбрали узкое ущелье, которое разрезало стену хребта, примыкавшую к озеру. Вход в ущелье, когда начало темнеть, мы завалили камнями. У водопоев, особенно немногочисленных в этом каменистом краю, всегда бродит немало хищников.

Ночь прошла спокойно. Правда, на заре мы продрогли. Насколько все здесь было накалено днем, настолько посвежело к исходу ночи. Озеро тонуло в довольно густом тумане.

Мы поднимались по широкому склону соседней гряды. Солнце с утра приятно грело нам спины. К середине дня мы уже не радовались ему. Наш путь часто преграждали каменные осыпи, через которые очень тяжело было перебираться. Но, несмотря на это, я намного лучше чувствовал себя среди скал, чем в зарослях, если там впереди шел Ного, то здесь дорогу выбирал я, — Ного заявил, что очень не любит горы. Не любит, я ему верю, но продвигается, как ящерица, ловко и быстро. Мы взошли на вершину гряды — и я прямо ахнул от красоты, развернувшейся перед моими глазами.

Сзади высились горы. Справа и слева к ним примыкали холмистые предгорья, поросшие кустарниками и лесами. Еще дальше в солнечных лучах сверкали меловые скалы. Перед нами расстилались невысокие холмы, поросшие редким лесом и островами кустарника. Горизонт был затянут тучами и грозовым фронтом. По левую руку и чуть впереди высились отроги горной гряды — она, видно, была ответвлением той, которую мы преодолели. Но самое поразительное зрелище открывалось за этой грядой. Высокие, иссиня-черные пики гор сверкали снежной белизной, которая залегала длинными языками по ущельям. Думаю, высота гор достигала не меньше 6–7 километров. Еще более мощные, сверкающие ледниками пики возвышались над фронтом грозовых туч…

— Нгали, Великий Отец Гор, — тихо сказал Ного, старавшийся почему-то казаться маленьким и незаметным перед этой грандиозной панорамой. — Там живут Духи — хорошие Духи и плохие Духи. Туда нельзя ходить… Люди Ного их не видят. Там всегда тучи. Большие тучи.

При виде высоких гор меня охватила грусть. С каким удовольствием я отдал бы остаток своей жизни на изучение этого великолепного объекта для геологической науки! Я хотел бы умереть геологом, а не членом племени плоскоголовых. Передо мной лежала волшебная книга, которая могла бы раскрыть перед специалистом тайны геологического строения планеты, возможно — сходные, а может быть, и отличные от земных. Разгадка тайн происхождения чужой планеты могла бы стать смыслом моей жизни, а я вместо этого вынужден буду вести жизнь обитателя каменного века в неизвестном районе неизвестной планеты.

Я часами мог бы рассматривать развернутую передо мной картину горного ландшафта, мысленно моделировать процессы горообразования, вулканической деятельности и все, что связано с непрерывной эволюцией планеты, но меня начало беспокоить то, что происходило с тучами в непосредственной близости от нас. Небо напоминало гигантский котел. Атмосферная неразбериха стала проявлять себя весьма недвусмысленно: резкие порывы ветра, всплески огня в самых глубоких недрах туч, темная стена грозы, накатывающаяся на нас с равнинной стороны — все это обещало нам не минуты сладкого отдыха, а новые испытания.

Характер нашей местности говорил о том, что во время бури оставаться здесь опасно. Нас если не сбросит в ущелья или овраги шквалом, то непременно смоет лавиной воды. Ного в явной растерянности поглядывал то на меня, то на приближающееся буйство. В нескольких сотнях метров ниже я увидел группу громоздящихся друг на друга скал. Если в окрестностях и можно найти убежище, так только там. Мы побежали, падая и спотыкаясь о камни. А над нами уже погромыхивало. Вокруг нас начали шлепаться первые крупные капли дождя. Когда мы приблизились к скалам, небеса словно прорвало. Мы заметались, отыскивая укрытие. Нашли какой-то выступ и втиснулись под него, прижимаясь друг к другу спиной. Похоже, мы оказались под водопадом. А наша скала, видно, ничего так не любила, как притягивать молнии. Она, должно быть, исполняла роль громоотвода, единственного на десятки миль в окрестностях.