Свет без тени

– Что ты теперь собираешься делать? – Наоэ искоса посмотрел на Микико: она потупилась, сложив руки на коленях. – Домашние, верно, уже беспокоятся, ищут тебя.

Она едва заметно кивнула. В наклоне головы было что-то совсем детское.

– Ведь ты уже своего добилась, смотрины расстроила. Родители теперь все поняли, так что надо идти домой.

– А дома – все сначала.

– Но ведь ты в принципе не против замужества?

– Нет.

– А кто жених?

– Врач. Ему двадцать восемь. Окончил медицинский факультет университета К.

– Совсем неплохо. Твой отец – тоже врач, и породниться с медиком удобно во всех отношениях.

– А я не желаю.

– Вот как?

– Они так стремятся выдать меня за врача, чтобы клиника осталась за нами.

– Вполне логичное желание для частного врача.

– Но я не хочу становиться жертвой прихоти родителей.

– Не понимаю, в чем же тут жертва.

– Для них на первом месте не я, а клиника. Они и на смотрины непременно приводят либо врачей, либо студентов-медиков. А те тоже хороши, только об одном – «унаследуем ли мы клинику, если породнимся с вашей семьей? Кто будет платить за аспирантуру, пока жених не получит ученую степень?» И все в том же духе. Как послушаешь – ни одного порядочного человека.

– Ну нельзя же так ругать всех подряд.

– Не хочу я быть приложением к клинике.

– Зачем ты все так усложняешь? Это же естественно, что твой отец не хочет отдавать свое дело в чужие руки. Построить такую клинику заново сейчас обошлось бы в двести миллионов иен. А продать – хорошо, если полцены получишь. Ведь здание клиники ни подо что другое использовать нельзя. Так же как и оборудование, и инструменты. Естественно, для твоего отца невыносима даже мысль о том, что клинику, его детище, которое он растил и лелеял, постигнет такая участь.

– Ну а я? Что будет со мной?

– То, что клиника твое «приданое», вовсе не означает, что на смотрины будут приходить лишь охотники поживиться. Наверняка найдутся хорошие молодые люди, способные, достойные, но из бедной семьи, у которых нет денег на учебу в аспирантуре, но которые действительно потом полюбят тебя.

– Сколько уж было этих смотрин, а еще ни разу ничего похожего…

– А может, именно сегодня… Вряд ли родители станут желать тебе зла.

Микико молчала, не отрывая глаз от котацу. Слова Наоэ явно не убедили ее.

Наоэ допил сакэ и снова наполнил стакан почти наполовину.

– Смешно, конечно, мне читать тебе мораль, но… ты свалилась как снег на голову. Я просто вынужден.

– Извините. Я вам, наверное, помешала…

– Помешать не помешала, но, честно признаться, удивила.

– Простите.

– Ты поступила очень неразумно.

Наступила пауза, и сразу стал слышен накатывающий, словно прибой, глухой шум улицы.

– Еще кофе?

– Нет, спасибо.

Микико исподлобья посмотрела на Наоэ и тут же перевела взгляд на книжную полку.

– Тебе кто-то нравится?

Микико вздрогнула, как от удара, и резко вскинула голову. Узкое, почти детское лицо залилось краской.

– Тогда надо признаться родителям. Делать вид, что у тебя никого нет, и соглашаться на смотрины – просто нечестно по отношению к этому человеку.

– Я…

– Правда, по-моему, с кем бы ни жить, особой разницы не будет, но, если все же решиться взвалить на себя такую обузу, как брак, лучше уж выйти замуж за любимого человека.

– Обузу… почему?

– Брак – это когда мужчина и женщина вынуждены жить вместе очень-очень долго, верно?

Микико широко раскрытыми глазами следила за Наоэ, словно боясь пропустить хоть слово.

– Хотя… Не мне рассуждать о браке.

– А отчего вы не женитесь?

– Брак не в моем вкусе.

– Как это понять?

– Одни любят рис, другие – сакэ. Все дело вкуса. Наоэ запрокинул голову и допил стакан. Острый кадык дернулся вверх, потом вниз.

– А я вас тогда так ждала…

– Когда?

– На балете.

– А-а… В тот день ко мне неожиданно нагрянули гости.

– Женщина? Наоэ не ответил.

– Когда я позвонила, трубку сняла какая-то женщина. – Микико, смутившись, покраснела. – Ой, простите.

– Ничего.

Наоэ встал и, поправив воротник кимоно, присел рядом с Микико.

– Посмотри-ка на меня.

– Зачем? – Микико окончательно смешалась. Наоэ легонько обнял ее за плечи. Потом, не давая ей отвернуться, с силой прижался губами к маленькому, изящно очерченному рту. От Наоэ слегка пахло сакэ. Микико крепко зажмурилась. Ее веки подрагивали, от поцелуя щеки запали, словно выпитые до дна. Наоэ целовал ее и ждал, когда она перестанет сопротивляться. Наконец тело Микико стало мягким и податливым. И тогда, по-прежнему не отрываясь от ее губ, Наоэ поднял и бережно отнес ее на стоявшую в глубине комнаты кровать…

Глава XI

На другой день в половине шестого вечера Маюми отправилась к Наоэ. От Эбису до его дома можно было добраться минут за пятнадцать, однако на всякий случай Маюми решила выйти пораньше.