Свет далеких звезд

Свеин схватил отцовскую кофту, набросил ее на плечи. В ней он казался совсем маленьким, рукава болтались у колен. Распахнув настежь дверь и задохнувшись от холодного воздуха, Свеин выбежал на улицу. В конце процессии шла маленькая девочка в теплом домашнем халате и тапочках на босу ногу.

– Вы куда идете? – спросил Свеин, с каждым словом выпуская изо рта облачка пара.

– Охотиться, – ответила девочка в перерыве между куплетами.

– На кого? – не понял Свеин.

– Друг на друга. – И девочка снова запела, звонко и голосисто.

«Шутит, точно шутит», – подумал Свеин.

Не переставая петь, процессия бодро шагала по улицам. Люди задергивали шторы, в окна высовывались дети, но родители хватали их, извивающихся, и тащили обратно в дом. Хлопали ставни, прохожие опускали глаза, пытаясь проскользнуть мимо. В город пришел вечер.

Расталкивая детей, Свеин протиснулся вперед. Теперь он шел рядом с высокой женщиной в черном пальто. Она была прекрасна.

– Куда мы идем? – осторожно поинтересовался он.

– Тебе уже ответили на этот вопрос. – Женщина даже не повернула к нему головы.

Свеин смутился.

– Сегодня ты загадал желание, – продолжала она.

– Откуда вы знаете? – испугался Свеин.

– Ты должен заслужить свое желание.

Она не ответила на его вопрос и будто говорила сама с собой, глядя на чернеющий лес, в сторону которого они направлялись.

– Как вас зовут? – спросил он.

– Фрау Холле, ты же знаешь, Свеин.

Она повернула к нему лицо, прикрытое темными очками и поднятым воротником. Ее кожа была белее снега. Свеин вздрогнул.

Дети подошли к лесу; между деревьями сгустилась непроглядная тьма. Тучи закрыли последние осколки синего неба, стало еще холоднее. Многие дети совсем замерзли, пара малышей оглядывалась назад и плакала. Песня прекратилась.

Покореженные, кривые деревья чернели впереди. Свеин присмотрелся. На стволах и на голых ветвях висели отвратительные маски. То ли звериные, то ли уродливые человечьи: лохматые, с клыками, вывернутыми наизнанку губами, одноглазые, с когтями, растущими оттуда, где подразумевалось быть лицу. Козлиные рога торчали в разные стороны, уши из кожи, разодранные и обвислые, трепетали на ветру.

Фрау Холле осталась позади толпы детей. Ее пучок распался, седые волосы ниспадали до самой земли. Алебастровая кожа сморщилась, глаза без темных очков горели злым холодным светом. Пальто исчезло, и теперь, окутывая худое тело, искрилось и переливалось белое платье. Фрау Холле подняла руку с неестественно длинными пальцами и, указывая в сторону масок, громко свистнула.

Охота началась. Даже самые маленькие и плаксивые срывались с места. Толкаясь, они что есть мочи бежали к маскам, хватали их, старшие били младших, отвоевывая маску для себя. Девочки тянули друг друга за волосы, мальчики ловили друг друга за шиворот и кидали на землю. Свеин поздно понял, что стоял слишком долго. Последняя маска была сдернута с ветки и надета кем-то из детей. Он оглянулся на фрау Холле. Та стояла неподвижно, ее платье светилось еще ярче, руки она скрестила на груди.

Успевшие заполучить маску обступили остальных детей полукругом, оставив им единственную возможность – бежать в сторону леса. Мир застыл. Дети затаили дыхание, тишину не нарушало ни сопение, ни всхлип, ни единый шорох. Фрау Холле снова подняла руку, провела ею в воздухе, словно что-то помешивала. Ее губы сложились в хищную ухмылку, и она свистнула во второй раз. Когда фрау Холле опустила руку, дети, оставшиеся без масок, уже неслись в лес, исчезая во тьме.

* * *

На этот раз Свеин не стал медлить. Не чувствуя холода, спотыкаясь о корни, он бежал среди стволов. Загонщики в масках выбрали себе каждый по одной жертве.

Свеин довольно быстро оторвался от своего преследователя и уже собрался было повернуть назад к опушке леса, когда увидел ту самую маленькую девочку в теплом халате, с визгом несущуюся мимо него. Она бежала босиком по снегу, потеряв свои домашние тапочки. За ней с удивительной прытью гнался рослый и сильный мальчишка лет четырнадцати, и маска его внушала ужас.

– Эй, ты, трус! Кошмар маленьких девочек! – крикнул Свеин и замахал руками, как матрос сигнальными флажками, чтобы привлечь к себе его внимание. – Поймай-ка меня, урод, попробуй.

Маска остановилась и, забыв о девочке, бросилась следом за Свеином.

Они углублялись все дальше в лес. Те, кто бежал рядом со Свеином, остались позади или в панике сменили направление. Между стволами мелькали испуганные дети с лицами, расцарапанными о низко висящие промерзшие сучья и ветви. Несколько раз Свеин падал, он поранил в кровь ногу, но не чувствовал ничего, кроме бешеного стука сердца, рвущегося из груди. На нем была отцовская кофта, легкие кеды и пижама, которую он не снимал с тех пор, как вчера лег спать. Штанины намокли от снега, на колене зияла дыра, несколько раз он попадал в мокрые проталины, полные ледяной воды, оборачивался на секунду: маска-загонщик приближалась. По лесу разносился уже не человеческий, а какой-то животный рев. Те, кого ловили, быстро затихали, и на смену их крикам приходил вой, похожий на волчий. А тьма сгущалась все больше.