Свет далекой звезды

Потрясенная Лена молча вышла во двор. На душе у нее было так тяжело, будто она похоронила близкого человека. Маринкины проклятия все еще звучали в ее ушах. Даже Диму ей сейчас не хотелось видеть. Только маме она могла рассказать о том, как ей плохо, только ей одной. Но мама была на работе и обещала вернуться поздно — у нее сегодня Совет.

Она поднялась к себе. Еще не открыв дверь, услышала, как разрывается телефон. Он звонил непрерывно, пока она раздевалась, снимала сапоги и шла к нему.

— Ну что? — прозвучал взволнованный голос Димы. — Что она тебе сказала?

— Дима, все очень плохо. Она молит бога, чтобы он наказал нас. Но по-прежнему любит тебя. А меня проклинает.

И Лена горько заплакала.

— Я лечу к тебе!

Он положил трубку и через несколько минут уже звонил в ее дверь. Как будто и впрямь прилетел по воздуху. Ведь от его дома до ее несколько кварталов.

— Леночка, не плачь! — принялся он уговаривать ее, гладя по головке, как маленькую. — Ну что теперь поделаешь? Наверно, счастье величина постоянная − и по закону сохранения, когда оно к кому-то приходит, то от кого-то обязательно уходит. Не плачь, ты ни в чем не виновата. А ее проклятия это только слова, колебания воздуха со звуковой частотой. И пусть хоть весь мир обрушится на нас, мы все равно будем вместе. Как только окончим школу, сразу поженимся, ни дня не станем ждать. Двадцать пятого июня выпускной, а двадцать шестого подаем заявление. Пожалуйста, не думай ни о чем плохом, забудь ее слова. Не надо было тебе к ней ходить. Я как чувствовал!

Он сбегал на кухню и принес ей воды, накапав в нее валерианки.

— А ты пойдешь к ней? — спросила она, немного успокоившись.

— Зачем? Чтобы нарваться на еще одну отповедь? Нет, не пойду. Не прощу ей, что она с тобой так обошлась. Ты ведь пришла к ней с добром.

— Димочка, ей очень больно. Наверно, когда человеку так больно, он становится жестоким. Теперь я понимаю, почему в мире так много жестокости. От боли. Наверно, всем злым и жестоким когда-то причинили ужасную боль — вот они и стали такими.

— Но ведь с теми, кто им ее причинил, тоже когда-то так же обошлись. Просто, цепная реакция.

— Но нам с тобой ее никто не причинял. А мы им причинили — Марине и Гене. Ни за что.

— Нет, Лена, так нельзя. Ты не права. Если бы мы не причинили ее им, было бы плохо нам. Ведь друг без друга мы никогда не были бы счастливы. Просто, я думаю, любовь… она не зависит от нас. Хочет — приходит, хочет — уходит. И ничего с этим поделать нельзя.

— Ты так говоришь, будто любовь — одушевленное существо.

— Я не знаю, существо это или вещество. Но то, что она не подчиняется нашим желаниям — это факт. Не думай больше об этом. Запомни: мы будем вместе, несмотря ни на что. Пусть хоть весь мир перевернется. Ты лучше скажи, что думаешь насчет Нового года? Где будем встречать? Всего два дня осталось.

— Ох, Дима, не знаю. Мы всегда встречали Новый год с Гнилицкими. У них негде ставить елку, так ее ставили у нас, и они все к нам приходили. Я его братьев — близнецов Мишу и Гришу — в детстве буквально с рук не спускала. Они меня обожают.

— Я тоже тебя обожаю. И не хочу, чтобы ты с ними этот Новый год встречала. Хочу, чтоб со мной.

— И я хочу. Но… не знаю. Как мама к этому отнесется. Все-таки Новый год — домашний праздник. Я не могу в этот вечер оставить ее одну.

— Но ты же говоришь — к вам придут соседи.

— Но если я уйду, то они тоже не придут. И останется она одна. Представляешь, как ей будет тоскливо.

— А пусть она к нам приходит. Мама ее знает.

— Нет, вряд ли. Она не пойдет. Она считает, что Новый год — семейный праздник и его надо встречать дома. Может, ты к нам придешь?

— Мои тоже так считают. Будет скандал. Мама ни за что меня не отпустит.

— Тогда давай встретим его каждый у себя, а потом сразу после двенадцати пойдем погуляем. Мы всегда после встречи выходили на улицу. А потом можно ко мне. Или к тебе, как захочешь.

— Нет! — закричал он. — Я не согласен! Я хочу Новый год встретить с тобой! Говорят: с кем его встретишь, с тем и будешь потом весь год. А я хочу быть с тобой весь этот год и все последующие.

— Ну, хорошо. Ты поговоришь со своими, а я — с мамой. Посмотрим, что они скажут.

Но ничего хорошего из их разговоров не вышло. Нет, Ольга сразу сказала дочке, что та вольна выбирать, где ей лучше. Но идти к Рокотовым она отказалась категорически.

— Буду с папой вдвоем встречать, — вздохнула она. — Поставлю напротив его портрет, налью ему бокал шампанского и чокнусь с ним. Мы при его жизни чокались только бокалами с соком. Вот теперь чокнемся с шампанским.

Лена представила себе эту картину и твердо решила, что маму одну не оставит. Узнав об этом, Дима страшно расстроился. Ведь и его родители хотели, чтобы Новый год сын встречал вместе с ними, − о чем и заявили ему в категорической форме. А взамен Наталья Николаевна пообещала, так и быть, — выполнить его заветное желание насчет Леночкиной школы. И он вынужден был смириться, хотя все в нем протестовало.