Свет далекой звезды

— Конечно. А ты что, не знал? Мы — девочки — этим и отличаемся сейчас от вас. А когда станем большими, у нас еще грудки вырастут, чтобы деток молочком кормить. Ты что же думал, что у нас там так же, как у вас?

— Ничего я не думал. Я вообще об этом не думал. А… почему у вас не так, как у нас?

— Но ведь у нас оттуда детки родятся.

— Что-о?! Оттуда?

— Ну да. А ты думал откуда?

— Я думал… что из живота, что живот режут… или как-нибудь еще. Слушай, а как они там появляются?

— Объясняю. У нас в животе есть такой мешочек с двумя веточками. — Лена нарисовала пальчиком на песке овал и провела от него две линии. — На этих веточках вырастает яичко. Когда оно созреет, то отрывается от веточки и попадает в мешочек. А там в это яичко проникает ваша частичка, такая с хвостиком, — у нее очень трудное название. Так образуется зародыш. Потом он растет и превращается в ребеночка.

— Откуда ты все это знаешь?

— Мне мама рассказывала. И у меня дома книжка такая есть. Перевод с французского. Там все написано и картинки нарисованы. Приедем домой, я тебе дам ее почитать. А тебе что, мама никогда не рассказывала про это?

— Никто мне ничего не рассказывал! — насупился Гена. — А как в ваш мешочек наша частичка попадает?

— Ну, Гена, это ты сам догадайся, — засмеялась Лена. — Посмотри на этих деток и догадайся. Ты же умный.

Гена растерянно взглянул на голых малышей, сидевших рядом с ними на корточках. То, что пришло ему в голову, было так невероятно, что… нет, в это невозможно было поверить!

— Как… туда? Да-а?! — воскликнул он, покраснев до пяток.

— Конечно! А как же еще? Но это можно только взрослым.

Ужасные мысли тараканами полезли Гене в голову − от них его даже замутило. Так вот, значит, как! Вот как это бывает! Значит, и его мама… и бабушка… и тетя Оля… И тетя Юля с дядей Отаром… И Лена… так будет делать? Какая гадость!

Не в силах больше находиться с ней рядом, он вскочил и понесся, не разбирая дороги, сам не зная, куда. Он бежал, наступая на лежащие тела, провожаемый возмущенными возгласами и ругательствами, пока не споткнулся о какую-то толстую тетку и не растянулся во весь рост. Стряхивая песок и потирая ушибленные места, он подошел к воде и сел. Сейчас сильнее всего ему хотелось никого не видеть и не слышать − остаться одному, чтобы успокоиться и все обдумать. Но ведь не дадут.

— Что это с ним? Куда он понесся? — обеспокоено спросила Ольга Лену. Та, опустив голову, молчала.

— Кажется, я догадался, — весело заметил подошедший Отар, глядя на игравших рядом малышей и Леночкин рисунок. — Девушка просветила молодого человека кое в каких вопросах бытия, а он к такой новости оказался не готов. Пойду поговорю с ним.

Они видели, как Отар подошел к мальчику, сел рядом и стал что-то говорить. Тот молча кидал камешки в воду. Потом Отар встал и протянул Гене руку. Но он остался сидеть, как сидел. Тогда Отар взял под мышку багрового Гену и принес обратно.

— Вы, если хотите, побудьте еще на пляже, а мы с Юлей сходим к нашим, — сказал он Ольге. — А то отец с матерью уже обижаются, что мы заскочили на минутку и сразу ушли. Они на Юлю и наглядеться не успели.

— Понравилась она им?

— О, еще как! Сразу в нее влюбились. Говорят — о такой только и мечтали. Никуда не отпустим, — говорят, — ни за какими вещами. Паспорт есть и хватит. А вещи, какие надо, здесь купим. А то уедет и не вернется. Уже потерять боятся.

— Значит, свадьба скоро?

— Скоро, скоро! Сегодня заявление подадим. Нас быстро зарегистрируют — меня в загсе все знают.

— А где она жить будет до свадьбы?

— Как где? В моем доме — где же еще. Спать в моей постели будет. Что мы, маленькие, что ли? Она мне жена, и этим все сказано.

— И чего ты понесся, как угорелый? — Лена насмешливо посмотрела на надутого Гену.

— Эти взрослые! Ненавижу! — вдруг выкрикнул он. — Нас все время поучают: этого нельзя, того не делай! Ах, как не стыдно, да разве так можно! А сами что вытворяют? В сто раз хуже! И как им только не противно!

— Ой, Гена! Ой, какой ты глупый! — Лена повалилась от хохота на спину и стала дрыгать в воздухе ногами. — Ой, не могу!

— Не вижу ничего смешного! — огрызнулся Гена.

— Ну как же не смешно? Когда ты такие глупости говоришь. Тебе уже семь лет, а ты рассуждаешь хуже маленького. При чем здесь взрослые, если Бог людей такими сделал? Пойми, люди так устроены! И не только люди. Ты же любишь собак. А они, между прочим, тоже так же рождаются. И кошки, и другие животные. Что же, их всех ненавидеть за это?

— Скажи, что ты никогда не будешь так делать. Обещай мне! — потребовал он, не поднимая головы.

— Еще как буду! Когда вырасту и влюблюсь, буду обязательно. А иначе как мои детки родятся?

— Тогда влюбись в меня.

— Ну… не знаю. Ты ведь брат. А в братьев не влюбляются.

— Но ведь я ненастоящий брат.

— Ага, уже ненастоящий! Значит, отрекаешься? Больше не хочешь быть мне братом?

— Нет, хочу, хочу! Но я не хочу, чтобы ты… с каким-нибудь другим гадом… так делала.

— Но ведь это когда еще будет! Зачем сейчас об этом думать? Сто лет пройдет, пока мы вырастем. И потом — ты ведь тоже можешь влюбиться в какую-нибудь другую девочку.