Свет Дивояра

— Там произошёл прорыв. Наши части стянуты в том месте, братья сдерживают напор чудовищ. Вот почему мы с Брунгильдой остались без подмоги — мы наблюдатели, стражи.

Приходилось лишь догадываться, о чем они таком говорят и что значит "наблюдатели".

* * *

Надеялся он, что при пересечении зоны сказки, он попадёт в свой мир, свое время, где его тоже ждёт долг — перед другом, перед Дивояром. Но ничего не случилось: трое всадников пересекли неглубокую извилистую речку по мостику и вышли в пустынном месте, среди сплошных лесов. Здесь была совсем другая картина, нежели ранее. Вон там, к востоку, должно лежать королевство Сильвандир. А вон там — Бреннархайм. Все предположения Лёна о свойствах заповедных зон оказались неверны, и он не знал как объяснить то, что с ним случилось — как будто это какая-то игра, затеянная кем-то свыше, а он лишь пешка в этой истории, где правила никому не известны. Одно лишь ему стало понятно: что произошло с Финистом — то преображение, которое с ним произошло буквально в течение пары минут.

Вначале Лён подумал, что видит ускоренное действие времени, как наблюдал это однажды — когда под хроноволну попали герцог Ондрильо и несчастная Ираэ. Но та картина за плечами князя… Этот калейдоскоп миров, и то, что сказал Финист. Очевидно, долгая жизнь была у сына саламандры, и собрал он много-много кристаллов, пока хрупкая человеческая природа не перестала более служить мощному духу огненного князя. И та прозрачная преграда между ними в последний миг перед расставанием навеки была преградой времени. И причиной этому был его меч — меч Джавайна, который он призвал к себе на помощь. Только думал Лён, что своей волей подчинил себе меч князя — пока Финист владел этим таинственным оружием, которое всё больше и больше задает Лёну загадок. Но вот увидел точно такой же меч в руке князя — он через века только должен найти своего нового хозяина, последнего потомка Гедрикса. Вот почему между ними встала преграда времени и отбросила Лёна, но — куда?

Так думал он, пока три крылатых жеребца несли своих всадников к краю зоны наваждения. И вот все трое опустились наземь, потому что сверху речки не видать. Тут же появилось извилистое русло и простой бревенчатый мост через неё — этим путём дивоярцы и вышли наружу, где природа неизменна, а реальность устойчива.

Всё изменилось, только одна примета оказалась на месте: высоко в небе плыл сияющий Дивояр — пышные клубы плотно прикрывали его снизу, и не были видны его сказочные башни, но свет, исходящий от него, короной стоял над краем облачного острова, как будто солнце прилегло отдохнуть на пышную перину.

Три всадника, едва выскочив из зоны наваждения, тотчас же взмыли вверх и стали набирать высоту, одновременно взяв направление на юг. Туда сейчас стремились, потому что сердца Брунгильды и Громура горели болью за Селембрис. А тот, кто был виновен в этом несчастье Планеты Эльфов, сейчас летел рядом и думал: точно ли он сможет что-то сделать. Все его магические вещи, которые могли бы чем-нибудь помочь — дудочка, вызывающая ураганы, голыш, который может выставить гору на пути врага, гребешок, который мгновенно выращивает непроходимый лес, и даже колокольчик, который зачем-то собирает птичьи стаи — всё это осталось там, в далёком будущем. У него есть только меч Джавайна, которого до ужаса боятся сквабары. А почему — он не знает. Наверно, потому, что раньше этот меч принадлежал блистательному Румистэлю, настоящему истребителю нечисти, имя которого Лён нахально присвоил. Он даже не представлял себе размеров несчастья. Он-то полагал, что область Дерн-Хорасада с самого начала была замкнута в непроходимое кольцо!

Три белокрылых птицы, несущие седоков, миновали все человеческие поселения, города и государства — далее была дикая, незаселённая местность. Таких много на Селембрис, которая не вся отдана в пользование людям — волшебники по возможности ограничивали распространение поселенцев, сохраняя места обитания древних существ Планеты Эльфов.

Отдай людям всё, и они уничтожат всё. Они выгрызают своими слабыми орудиями недра Селембрис, чтобы добыть себе металлы и драгоценные камни и изгоняют тем древние народы — гномов, которые тысячелетиями тихо рыли свои подземные ходы и бережно собирали по крупинке свои сокровища. Люди сбрасывают в реки отходы кожевенных, красочных и других производств, отравляя тем самым воду и изгоняя из рек робких русалок и водяных. Они строят свои города, вырубая леса и лишая пристанища леших и других — полевых, болотных, луговых, чащобных и многих-многих исконных обитателей Планеты Эльфов.

У Дивояра трудная задача: он охраняет интересы тех и других обитателей Селембрис, сдерживая напор быстро распространяющегося человечества и тихо угасающего древнего населения волшебной страны. И, надо сказать, Лён определённо более на стороне последних, потому что они часть вольной природы, а люди — её антагонисты и поработители. Он знает, что люди могут натворить со своей планетой. Так что, дивоярцы правильно делают, что ограничивают возможности человека, ему и так дано слишком много.