Свет Дивояра

По спине Лёна отчетливо поползли холодные мурашки: то, что говорил герцог Грай, смутно приходило и ему в голову, но он как-то гнал от себя эти мысли, потому что не мог допустить таких низких интриг со стороны дивоярцев. Всё может иметь совсем иное объяснение. Лейхолавен просто сгущает краски, потому что враждебно настроен к Дивояру. Но Паф… Как он пришёл к соглашению с герцогом? Ведь чуть более двух недель назад, он явно был в конфронтации с этим человеком, его соперником.

— Я сам, своим королевским авторитетом прямого династического наследника Сильванджи, должен буду руководить этим расселением, — мрачно проговорил король Алай, — предать свой народ, отдать свою землю чужакам.

— Но ты же говорил… — растерянно проронил Лён.

Герцог с отчётливой злостью хмыкнул.

— Я был дурак, — поднял на друга тоскливые глаза Паф.

— С тобой или без тебя, они бы всё равно расселили Сильвандир, — ответил Лён.

— Лучше без меня, — покачал головой король.

— А больше ни зачем ты им нужен и не был, — с едкой иронией ответил герцог, — Тебя сберегали как раз на такой случай.

Кривая улыбка Пафа лучше всего говорила, что он сам в это верит.

— Зачем ты к нам пришёл, господин дивоярец? — утомлённо бросил герцог, опершись о подлокотник и пряча бледное лицо в ладонь. — Нас должны были предупредить о твоем появлении, чтобы ты не попал на этот разговор. Но эти пьяные скоты упились до бесчувствия и не выполнили приказ. Зачем ты тут? Подожди немного, всё закончится, и ты освободишься от этой работы.

— Не смей так говорить о моем друге, — устало обронил Паф, — он не виноват ни в чем.

Герцог промолчал, глядя из-под пальцев на огонь в камине.

— Когда начнётся переселение? — подал голос Лён.

— Завтра начнут отправлять первые партии народа. Начнут с крестьянских хозяйств. Решено сделать это до начала посевного сезона, чтобы не было пахоты. Переселенцев поместят сначала во временных лагерях на восточной границе, а потом будут потихоньку распределять по разным областям.

— Куда же? Везде всё занято, на каждом клочке королевства свои крестьяне-арендаторы, — возразил Лён.

— А дивоярцам что?! — сорвался Грай Лейхолавен.

— Да, полагаю, будут трагедии, — бледно оскалился в улыбке Паф, — Наши арендаторы-земледельцы попадут в крепостную зависимость к аристократам Бреннархайма и Воннэдрильма, а самые крепкие пополнят ряды солдат, их жён рассуют в прислугу, а детишек отправят в приюты. Уже сейчас спекулянты из обоих королевств по дешёвке скупают посевное зерно, ловко принижая плату!

— Наши землевладельцы расстанутся с наследными владениями, — прошипел герцог, — взамен получат патенты на высокие военные должности в обоих королевствах. На кой чёрт нужны два генерала там, где и одного много?! Кто будет кормить эту чёртову армию?! Неужели непонятно, что нас обрекают на вырождение и смерть? Резервации и кабальный труд — вот что приготовлено для нашего народа!

Нет, Лён не мог поверить, что всё так скверно. Эта операция по расселению продумана дивоярцами давно. Они, наверно, не в первый раз решают такие сложные вопросы. Паф определённо попал под влияние герцога Грая — родственник всё же! Вот этот тип и накаркал в уши Пафу всякие страсти — его же лишают всяческих привилегий, земли. Наверняка вся аристократия понесёт убытки, но народу будет дана возможность прижиться на новой земле. В конце концов, вся человеческая история есть не что иное как постоянное переселение туда-сюда, с потерями и убытками. И всё же цивилизация всякий раз выигрывает от таких движений народов. Это он уяснил из изучения древней истории Земли и расселения людей по землям Селембрис, в другие миры. Да, сначала трудно, но потом происходит расцвет общества.

"Я сам-то верю в то, что говорю себе?!"

Глава 26

Бледный рассвет выглянул из-за горизонта, и тонкие утренние облака обещали к полудню рассеяться. Кажется, сегодня будет прекрасная погода, кончился этот надоедливый апрельский дождь.

Как нахохлившаяся птица в ненастный день, город не спешил просыпаться. Не открывались лавки, не было утренней суеты на местном рынке, не топились печи, и не разносился по улицам упоительный запах свежего хлеба, испечённого ночью. Зато прямо от королевского дворца, с пустующего по раннему часу двора вспорхнула белая птица с серебряным хвостом. Среди испарений ночной сырости поднимался белый дивоярский конь, неся на своей спине седока. Крылатый конь уверенно взял курс на Дивояр, плывущий в зените на своем пышном облаке.