Свет горизонта (СИ)

 Обито воспользовался замешательством врагов. В его руке закрутилась голубоватая сфера, после чего руку стало покрывать равномерное голубое свечение из вращающихся полос чакры. Расенган стал похож на перчатку, охватив всю руку по локоть. Все это произошло в три секунды, а затем Обито ринулся в бой, пронзив Расенган Кулаком отвлекшегося противника, от которого только что так старательно убегал. Новая, невиданная прежде форма техники Желтой Молнии, была собственным изобретением Учихи, поэтому являлась одной из самых эффективных техник против врагов.

 Учиха вырвал руку из груди первого АНБУ, резко развернувшись, сделал апперкот нависшему над ним противнику, разнеся ему не только маску, но и размозжив челюсть так, что враг захлебнулся собственной кровью.

Голубоватое свечение вращающейся вокруг руки чакры потухло, и Обито начал складывать печати.

 — Стихия Огня: Дыхание Бездны! – произнес он, и в оранжевых очках отразилось устремившееся во врагов пылающее пламя, испепеляющее тела.

Анко тем временем сражалась со врагами в ближнем бою, изредка переходя на дальний. Запас сенбонов и кунаев в кобуре на голени подошел к концу, и последним кунаем девушка ловко отбивала удары мечей танто и вакидзаши, норовящих снести ей голову или отрубить конечность.

В пальто девушки уже торчало несколько сюрикенов, а сетчатая футболка, под которой четко была видна женская грудь, порвалась в нескольких местах, и если бы ее враги не были под контролем печати, то многие из них отвлеклись бы, вглядываясь под пальто девушки.

Анко сунула руку в подсумок, вытащив оттуда дымовую бомбочку, а затем с силой кинула ее себе под ноги. Девушка и область в радиусе пяти метров вокруг нее исчезли в сером дыме. Из облака послышались шипение змей и звуки вонзающегося в плоть лезвия.

 Таким образом Митараши покончила со своими противниками, всеми, кроме одного, который прежде держался позади АНБУ и выжидал удобного момента для нападения.

 — Стихия Огня! Жар преисподней! – услышала Анко голос Обито. Она не удержалась  и оглянулась через плечо.

Взгляду Анко предстала такая картина: перед Обито прямо из воздуха появилась огненная волна, поднимающуюся все выше и выше. Волна достигла высоты в пятнадцать метров и устремилась к врагам.

Во время разгона в ней появлялись огненные морды невероятных животных, напоминающих двухголовых псов, огромных ящериц, бегущих на задних лапах, змей, кошек и других существ.

 Сотни монстров из огня выпрыгивали из огненной лавины и бросались на АНБУ, заставляя их вспыхивать, как спички, и при этом производя странные рычащие звуки.Животные неслись вперед, будто убегая от огромной огненной волны, приближающейся к врагам Обито. Тех, кого не смогли поймать животные, настигла огненная лавина. Волна стала выше некоторых домов и уже накрыла их, превратив в обугленные кучки пепла.

От этой техники смог увернуться только один человек – Какаши Хатаке, опустивший черную маску на нос и явивший миру свой шаринган.

Увидев, что враги повержены, Обито с удовлетворением отменил технику, а то она бы проложила широченную улицу прямо до резиденции, не щадя никого и ничего на своем пути.

 — Хм, и это самый гуманный член клана Учиха? – усмехнулась Анко.

 — Я страшен в гневе, — признался Обито, поднимая глаза на Какаши, рука которого потянулась за покоимвишся в ножнах коротким мечом отца.

Фугаку Учиха угрожающе приближался к Итачи, закрывающему собой Микото и Саске.

 — С дороги, сын! – произнес отец таким голосом, что Саске содрогнулся.

 — Никогда! – Итачи повернулся к Микото и Саске, — Что сидите? Убегайте! Я его задержу…

Саске с испугом поднял взгляд на брата.

 — Итачи, ты же не собираешься убить отца? Должен быть другой выход! – с надеждой прошептал он.

 — Возможно, мне придется это сделать, — вздохнул Итачи, — на нем стоит такая печать, которую я не смогу ослабить. Думаю, Данзо это предвидел.

Микото с трудом поднялась, встав на ноги. Она сорвала с себя фартук, в котором обычно готовила и выполняла другую работу по дому. Видимо, Фугаку, на которого подействовала печать, застал жену именно за готовкой еды, после чего в буквальном смысле вышвырнул из дома.

 Женщина поправила прядь черных волос, после чего в ее глазах зажегся шаринган с тремя томоэ. Никогда еще Саске не видел свою мать такой грозной.

  — Нет, Итачи. Это я должна защищать тебя, а не ты меня, — произнесла она, бросив взгляд на крыльцо, по которому медленно спускался глава Полиции. Он был одет в синий домашних халат и обычные коричневые брюки. На ногах были простые тапки, в которых отец всегда ходил по дому.  Если учесть, что сзади него пылал в потрескивающем пламени дом, то вид был одновременно нелепый и устрашающий.

  — Мама… — произнес Саске. Голос его впервые за много-много лет был обеспокоенный, а не холодный и жесткий. В глазах парня был испуг того мальчика, который, посмотрев в глаза Шисуи Учихе, увидел смерть своей семьи тысячу или даже две тысячи раз в разных вариациях. И больше всего Саске боялся, что сейчас эта картина воплотится в реальную жизнь.