Свет и Тень

– Бельский, – прервал Стас. – Да ты же вообще больше всех страдаешь! Мы над тобой измываемся каждый день. – Тут Стас задумался на мгновение: – Впрочем, за дело, но…

– Вот! – Вдруг ткнул пальцем в Стаса Димка.

– Это неприлично, – скривился Стас.

– Извините, – Димка спрятал руку за спиной. – Ты правильно сказал: за дело. Может быть, ты не самый лучший лидер на земле, я это признаю, раз уж ты сам это признал, но, знаешь, до того, как стать Световым, я повидал таких… – Бельский поморщился и следующее слово буквально выплюнул, – начальников, что по сравнению с ними, ты – господь Бог!

– Это сейчас что? Какая-то извращенная форма лести? – Стас все больше кривился.

– Слушайте… – Димка вздохнул, – может быть, вы сейчас сильно удивитесь, но я не всегда был популярным.

– Да ладно?! – Съязвила я.

– Что? Как такое возможно?! – Поддержал совершенно ровным голосом Егор.

Мы с Егором встретились взглядами и улыбнулись. Даже Стас хмыкнул. Бельский вздохнул и стал подбирать слова. Было видно, что признаваться ему в следующем сильно не хотелось.

– В школе меня постоянно избивали, надо мной издевались просто так, без причины. А знаете, что они говорили? «Ну, мы же прикалываемся по-дружески». И я пытался в это верить, потому что хотел, чтобы они со мной дружили. Но они надо мной только издевались. И я это понял намного позже.

– И знаете, что? Может быть, у нас и не команда мечты, но, черт возьми! Мне нравитесь все вы. Даже когда немножко издеваетесь. Потому что… Потому что вы это делаете только тогда, когда я вас уже по-настоящему достаю. А достаю я… Потому что… скажем так: по привычке. Потому что… по крайней мере, так на меня хоть обращают внимание.

Бельский вздохнул, сглотнул ком в горле и отступил к дивану, принявшись с интересом рассматривать свои кросы.

– Но у тебя же десять тысяч подписчиков в инстаграме, – напомнила я.

– Это инстаграм.

– А как же твои… женщины? – Спросил Стас. – То есть… Зачем я это спросил? Короче! – Стас разозлился, чтобы скрыть смущение, и покраснел. – Давай начистоту: жалостью не возьмешь! И что это вообще такое было? Типа откровение?

– Я признался в том, что меня беспокоит!..

– …И на что ты рассчитывал?..

– …я оголил свою душу!..

– Да блин! – Закатила я глаза.

– Зачеркнуть, – зажмурился Егор и начал черкать свой блокнот.

Он все еще продолжал строчить.

– Станислав Робертович, – внезапно тихо вмешался Ник, но это почему-то заставило всех замолчать. – Вы меня, конечно, извините, но я бы хотел согласиться с Димой.

– Вот! – Воскликнул радостный Бельский, а потом с надеждой воззрился на нашего птенчика. – Тебя тоже унижали в школе?

– Эээ… – растерялся Ник, – нет. Я имел в виду нашу команду. – Снова тишина. Ник внимательно осмотрел каждого из нас. – Мне тоже очень нравится наша команда. Да, мы не очень дружны, но и что? Каждый из нас индивидуальность со своими сильными сторонами, особенностями и прочим. Ну, а где нет трудностей? Да, может быть, у Андрея все и получается, но мы же не знаем, с какими сложностями сталкиваются он и его команда.

– Отец всегда учил меня: если появились трудности, значит, ты на правильном пути. Не бывает легко там, где ты хочешь получить заветную награду. Это тяжело, да, но это того стоит.

– Помню, как однажды отец отвез меня в таёжный лес и сказал, что у меня только сутки для того, чтобы вернуться домой. Потом должна была начаться снежная буря. Как назло, я разодрал руку в кровь, пошел не в сторону реки и остался без воды. Было ужасно холодно, сугробы доставали до груди. Я шел почти вслепую, даже не понимал, зачем я иду.

– Но знаете, что было, когда все закончилось? Я почувствовал вкус победы. И это было непередаваемое ощущение. Свобода. Потому что я преодолел то, что никто не мог до меня. Я это сделал.

– И, если мы сможем справиться с нашим заданием, сплотить нашу команду, ни один человек на земле не сможет этого повторить. Вы себе это хотя бы представляете? Никто и никогда.

Группа снова задумалась. Больше всех, казалось, переживал Стас. Его брови сложились домиком, он сделался таким виноватым, что хотелось даже ему сказать: «Мы тебя прощаем».

– Ник ведь прав, – поддержала теперь и я. – Пусть Бельский и бывает жутким надоедой, но он же не так уж и плох. Во-первых, он действительно хороший Световой и этого у него не отнять. А, во-вторых, когда внезапно включается «нормальность», так вообще не веришь, что это один и тот же человек.

– Егор… Егор, конечно, мечтает от нас избавиться и раздражает своим блокнотиком… – Егор картинно скривился, глянув на меня с прищуром, и перестал записывать, – но его старательности позавидует любой. Он же больше всех нас знает вместе взятых. Ник вообще Дикий и, знаете, я только что видела, почему его так называют и это, я хочу вам сказать, еще какое преимущество!

– И Станислав Робертович… Да, Вы, конечно, не мечта всей жизни, но Вы нормальный! И, как заметил Бельский – всегда справедливы. С Вами комфортно.

– О себе сказать не могу, ибо я субъективна, но я понимаю, что не подарок. Так или иначе, но ведь мы уже полгода как-то уживаемся. Разве это не делает всех нас вместе особенными?