Свет и Тень. Разговоры с Джимми Пейджем

Что такое Led Zeppily? Я част прокручивал этот впрос у себявголов после того, как отправлялся впостель. Или иногда, а почему Red Zipper — это не Load Zoppinsky? Много раз небло ответа, и они отказывались делать это мня.

Как Джимми Пейдж отвечал на эти и другие «трезвые» оценки своей работы? Он просто повернулся спиной к всему пишущему о роке сообществу.

Но поскольку группа росла, обзоры становились все более благосклонными, и в отношениях Пейджа с прессой постепенно начал таять лед. Хотя многое уже и было разрушено. Ветеран рок-прессы Яан Юхельзки вспоминает один забавный, по его мнению, «обмен фразами», случившийся во время гастролей в 1977 году.

«Я ездил с группой больше недели, и мне все не удавалось сделать интервью с Джимми. Наконец, в последний день тура он дал свое согласие при условии, что будет присутствовать его пиар-менеджер. До того как началось интервью, я не знал, что каждый вопрос нужно будет задавать пиарщице, которая должна будет передавать его Джимми. И это притом, что мы все говорили на одном языке, а я сидел в паре метров от него. Это продолжалось около часа.»

Возможно у Пейджа были причины охранять себя от журналистов. Ведь пишущая пресса в основном интересовалось предполагаемыми отношениями с наркотиками, необычным сексом с поклонницами, и было ли правдой то, что он заключил соглашение с дьяволом. Совсем немногие журналисты рассматривали Джимми и его группу с тем же уважением, какое они оказывали Джону Ленонну, Киту Ричардсу и Питу Тауншенду. Но, в конечном счете, ничего это уже не играло никакой роли. Одержимость тайной частной жизни стала частью окружавшей его мистики. Он превратился в самую большую загадку в роке.

Это то, куда я вхожу.

Первый раз я общался в Пейджем весной 1993 года. Как главный редактор журнала Guitar World, я сам назначил себя интервьюером для истории о недавнем весьма спорном проекте с Дэвидом Кавердейлом из группы Whitesnake. Но, конечно, мой реальный интерес был более личным. Как человек, который был ребенком в 70-ых, я рос на Пейджевском творчестве в группах Yardbirds и Led Zeppelin, которые просто глубоко зашиты где-то в моем ДНК. Меня всегда восхищали его новаторский подход гитариста, композитора и аранжировщика. И, как у продюсера его рейтинг, я уверен, не ниже таких истинных первооткрывателей, как Фил Спектор и Джордж Мартин.

Как журналист, я никогда не мог понять, почему никто никогда не спрашивал его об этом. И мне кажется Джими тоже интересовался почему. Это было то, о чем я хотел бы прочитать, и то, о чем хотел бы написать.

Конечно, я был в курсе относительно колючей репутации Пейджа по части общения с журналистами. Поэтому был готов к непростому разговору. Не скажу, что мы общались душа в душу, но Пейджу понравилась моя способность говорить о его музыке в относительно сложном и технически продвинутом ключе. Хотя через пару часов мы чуть не завершили наше первое интервью когда Пейдж в шутку стал симулировать утомление от моей почти судебной манеры допроса.

Меня это не испугало, и мы чудесным образом проговорили еще один час. Не было никакого намека на рок-звездный снобизм, можно было почувствовать, что Джимми приятен серьезный разговор о его музыке, причем не только о Led Zeppelin, но и о проекте с Кавердейлом, которым он занимался уже больше года.

И вот мы подходим к книге «Свет и Тень: разговоры с Джимми Пейджем''. Во многом, это продолжение той самой первой встречи. Мое твердое убеждение, Пейдж — один из самых важных и недооценённых музыкантов прошлого века. Я безо всяких оговорок помещаю его на одну ступень с такими артистами как Мади Уотерс, Майлз Дэвис и Чак Берри, провидцами, устранившими разрыв между артистическим и коммерческим успехом. Его музыка выдержала испытание временем и продолжает интриговать поколения фанатов, которые родились спустя много лет после того как Led Zeppelin объявили о своем уходе. Его слова, идеи и путь имеют историческую важность.

Моей целью было по возможности побудить этого знаменитого скрытного человека как можно чаще со всеми подробностями рассказывать о своей долгой, легендарной карьере. И это получилось. Благодаря своей позиции в журнале Guitar World, у меня было много возможностей общаться с Джимми последние два десятка лет. И несмотря на то, что я не стал бы называть нас друзьями, наши отношения — вполне дружеские, и нам удалось возвести мостик, базирующийся на «взаимном профессионализме», порождающем уважение.