Свет и Тень. Разговоры с Джимми Пейджем

И, по-моему, у Эджа это получается, он использует технологии, а не они его.

Эдж: Всякий раз, как ты подключаешь гитару к усилителю, ты уже имеешь дело с технологией. Важно то, что, если ты используешь технологию, чтобы получить уникальный звук, который в свою очередь становится большой частью вдохновения, порождающего то, что ты в итоге играешь — это отличная штука.

Безусловно, на моем пути поиск уникального звука шел через использование оборудования — я гонял его в хвост и гриву.

Ты не позволяешь технологии диктовать себе звук, ты позволяешь ей открыть тебе новое направление.

А как вам, Эдж, было вернуться в школу, в которой образовались U2?

Эдж: Я там не был много лет. Довольно необычные были ощущения. Кое-что почти не изменилось. Там-сям она поизносилась, но в целом все так, как я её запомнил. Сюда пришелся период формирования нашей группы, когда мы выясняли, складывается ли что-то между нами как музыкантами и авторами. То, что на меня нахлынуло, касалось в основном не музыки, а выстраивания отношений, дружбы, которая нас по-прежнему объединяет.

А вы, Джимми, вернулись в Хэдли Грэндж, место, которое является важной вехой в истории Zeppelin. Каковы были ваши ощущения?

Пейдж: Если честно, возвращение туда было очень эмоциональным моментом. Было интересно обойти это место, которое сегодня имеет обстановку, в то время как в свое время это была просто коробка. Очень волнительно было вернуться в зал. Это очень акустически объемный зал. Сразу понимаешь, какой там спектр звука. Просто хлопаешь в ладоши и слышишь естественную реверберацию.

Ближе к концу фильма, вы все играете цеппелиновскую “In My Time of Dying”. Как вы к этому пришли? Джимми, это была ваша затея?

Пейдж: Моя. Мы как раз упражнялись со слайдом, и я решил посмотреть, что из этого получится. Это могло получиться очень интересно. И, думаю, остальные тоже об этом догадывались.

Уайт: Это срослось из того, что мы играли слайдовые вещи. Мы сыграли “Bullet the Blue Sky”, довели её до крещендо, и это как бы подвело нас к тому, чтобы сыграть и эту вещь. Джимми научил нас, как её играть. В этот момент был полный контакт.

Эдж и Джек, очень было похоже, что вы сперва были несколько неуверенными, как ученики перед мастером. Но затем, Джимми, вы как бы дали им отмашку “понеслась”, и внезапно они раскрылись и стали играть в своих уникальных стилях.

Пейдж: Ну, это по идее закономерный результат того, что мы встретились на площадке, зная, что должны выдать какой-то музыкальный результат.

Но Дэвис хотел, чтобы это была реально встреча разных мышлений, и она превратилась в органичный процесс. Должен сказать, что было круто слышать, как Эдж играет эту песню. Он так запилил это слайдовое соло, и просто перло от того, как он играет это настолько спонтанно и так хорошо.

Эдж: Было клево отжечь. Есть моменты, когда ты стараешься чтото вымутить, и думаешь, ну как-то так оно идет, и тут внезапно происходит музыка. Так оно и случилось. Это было здорово.

Уайт: Это занятно. Можно слышать связь между этой! песней! и “Even Better Than the Real Thing” U2, и даже некоторыми фишками, которые имеются на записях White Stripes. По факту это все коренится в блюзе.

Джимми, а какие у вас любимые эпизоды фильма?

Пейдж: Есть пара моментов, которые мне особенно нравятся. Когда Джек говорит: “Должна быть схватка с инструментом”. Мне это по нраву. (смеётся) И когда Эдж сидит и слушает пленки “Where the Streets Have No Name”.

Эдж: Это было в маленьком коттедже в северном Дублине. Сразу после записи второго альбома мы там сочиняли и репетировали альбом “War”.

Пейдж: Мне понравилось, как он слушает пленки и показывает, как формирует свои звук. Там есть много захватывающих моментов. Некоторые довольно пикантные, некоторые очень яркие.

Не казалось ли вам, Эдж, странным проигрывать свои старые демо перед камероИ, чтобы их услышали все? Не чувствовали ли вы себя беззащитным?

Эдж: Нет. (смеётся) Я выше смущении на счет нашего рабочего процесса. Мы и без того в самых разных отношениях неполноценная группа.