Свет и тень

Она набросила на себя старую длинную накидку Синтии с капюшоном, подбитую теплым мехом. Засунув руки в уютную теплую меховую муфту, она будет надежно защищена от холода. Через заднюю дверь Каролин выскользнула на улицу и отправилась на голый склон Крепостного утеса, который начинался сразу за Грешам-Холлом. По узкой, имеющей плавный подъем тропинке она карабкалась к вершине утеса. Наверху, миновав крупный выход на поверхность горных пород, она остановилась и бросила взгляд на Грешам-Холл.

Прямо перед ней находился ее дом с торчащими в крыше дымоходами. За ним виднелся длинный овал Мелководного озера, небольшой островок в его середине, темный массив сосен. Вдыхая острый аромат воздуха, она брела по плоской вершине утеса. В центре его лежала Черная Чаша, небольшое карстовое озеро, имеющее форму полумесяца. Голые стволы лиственниц и медных буков небольшими группками столпились на дальнем конце озера. Там, где стояла Каролин, горбились огромные заросли рододендронов и высились зеленые хвойные деревья. Летом кустарник вспыхивал прекрасным огнем красок, стройные деревья, холодная смесь белого и зеленого.

На краю озера Каролин присела на большой плоский камень. Чтобы было теплее, она прижала колени к телу и устремила взгляд на темные, непроницаемые воды пруда. Местная легенда гласила, что водоем был бездонным и никто никогда не плавал в нем. Однажды, когда ей было двенадцать, Синтия подбила ее искупаться в пруду, и Каролин осмелилась. Но купание это оказалось коротким, и она больше никогда не повторяла попытку, потому что темные воды страшили ее. Когда она вглядывалась в водную гладь, то не могла разглядеть ни малейших признаков дна, и это повергло ее в суеверный трепетный ужас.

Солнце начало клониться к горизонту, и Каролин нехотя поднялась. Нужно было успеть спуститься по узкой тропинке засветло, хотя раз или два она ходила по ней в темноте. К тому времени, когда она достигла Грешам-Холла, уже наступили сумерки. Если она не поторопится и не успеет переодеться, то опоздает к обеду. Тетушка Элизабет ни за что не оставит такой промах без внимания.

Джейсон ждал ее в их комнате, лицо его было сердитым.

— Где, черт возьми, ты была? — воскликнул он, вскакивая с места.

— Я ходила гулять. Я же говорила тебе.

— Три часа? Я просто сходил с ума, думая, что ты где-нибудь упала, ушиблась и не можешь добраться до дома..

Каролин рассмеялась:

— На утесе я в полной безопасности. За всю мою жизнь я миллион раз исходила его вдоль и поперек.

— Что ж, рад, что ты находишь это забавным. А я уже намеревался идти и искать тебя, хотя не имел ни малейшего представления, куда ты могла пойти.

— Я просто поднялась на утес, и это все. Мне нравится сидеть у Черной Чаши. Мне там хорошо думается, там я чувствую… Впрочем, не знаю. Покой, может быть. Мне этого очень не хватало сегодня.

Джейсон продолжал испытующе смотреть на нее, и ей стало не по себе. Она отвернулась и принялась расстегивать воротник.

— Где Присцилла?

— Я отослал ее. Меня сводило с ума ее поведение. Она постоянно подбегала к окну и выглядывала наружу. Сегодня я помогу тебе.

Отведя в сторону ее неловкие пальцы, он проворно справился с длинным рядом мелких пуговок. Каролин стояла не шевелясь, она боялась, что его руки могут задеть ее тело. Закончив, он раздвинул половинки платья и некоторое время разглядывал ее спину.

Каролин почувствовала теплое неожиданное прикосновение его губ, прижавшихся к ее спине. Она вздрогнула, и сердце подпрыгнуло в груди. Джейсон поднял голову и провел пальцем по тому месту, которое он поцеловал.

— Откуда у тебя этот шрам? Каролин сглотнула.

— Я не помню, — солгала она.

Она получила его много лет назад, когда была ребенком. Однажды она скакала, низко склонившись над лошадью, и зацепилась за ветку, которая даже сквозь одежду нанесла ей глубокую царапину. Одно время у нее на этом месте был длинный и заметный шрам, но по мере того, как она становилась старше, он, похоже, рассосался. Теперь на этом месте была тонкая белая линия, не более дюйма длиной.

— На вид он старый.

— Наверное, я получила его, когда была ребенком. Ты же знаешь, как ведут себя дети. Вечно ударяются обо что-то, падают.

— Странно, но мне кажется, что я его никогда не видел.

Каролин изо всех сил старалась дышать ровно. Она ничего не могла сказать ему. Пока она еще нуждалась в его утешении и поддержке, каким бы несправедливым способом ей это ни доставалось. И через неделю правда не изменится.

— Я и не подозревала, что ты так хорошо знаешь каждый дюйм моего тела.

— К несчастью, нет. — Он положил руки ей на плечи и повернул к себе лицом.

Его внезапный гнев, казалось, рассеялся, и на лице появилось странное выражение. Оно не было проявлением удивления, досады или желания, это была какая-то смесь всех этих трех чувств.

— Джейсон, что-то не так?

Медленно освободил он из рукавов ее руки.

— Я не уверен. В течение последнего часа я был очень зол на тебя. Но теперь это мне не кажется таким важным. — Он прикоснулся к ее ключицам и начал ласкать их пальцами. — Скажи, дорогая жена, тебе это нравится?

— Что?