Свет и Тьма

Оставшееся время до ужина пролежала в кровати, делая вид, что сплю. А на деле изучала плетения маячка. Он виделся мне спутанным клубком полых трубок, по которым передвигались, вспыхивая, голубые огни. Концы трубок входили в сияние, охватившее мой разум тройной защитой. Там они разветвлялись, словно корни дерева, углубляясь все дальше и постепенно истончаясь. И вырвать их, не потревожив сам маячок, не представлялось возможным.

Радовало одно: “корни” оказались недостаточно длинными. Они не пробили насквозь мой щит, а значит о настоящих мыслях лейвы Винетты никто не узнает.

Но все же стоило подстраховаться.

Я понимала, что не настолько искусный менталист, чтобы что-то добавить или убрать в плетениях ректора. А любое грубое вторжение будет замечено. Оставалось только одно – нарастить сам щит. Чем я и занялась.

Делать это было непросто. Пальцы рук постоянно подергивались, силясь сложиться в нужные арны. Мне приходилось усилием воли сжимать их в кулак и следить за поверхностным магическим фоном в комнате, чтобы элементаль ничего не заметил.

Гадкий шарик, который обычно держался под потолком, в этот раз завис в метре от моего лица. Будто чувствовал что-то. Не удивлюсь, если ректор приказал ему усилить надзор.

В конце концов я так вымоталась, что и вправду уснула. Привычный писк разбудил меня перед ужином. В столовую шла с затаенной надеждой, но она не оправдалась. Миры там не было. И в своей комнате до отбоя весса тоже не появилась.

Даже Фьерна не смогла с ней связаться, как не пыталась. Мира словно исчезла из Академии. Мне оставалось лишь ждать, когда ее выпустят из карцера.

Ждать и мысленно ругаться, чувствуя свою бесполезность. Потому что на следующий день тар Хлаарс прочитал нам лекцию про антимагические подвалы Академии, в которых даже у сильнейших магов пропадают силы.

– Кто-нибудь знает, что это такое? – он продемонстрировал нам кусок минерала.

Минерал испускал мертвенно-синий свет и был заключен в прозрачный куб.

Увидев его, я едва сдержала вскрик удивления. Потому что уже встречала нечто подобное.

Одна из девушек подняла руку.

– Это люмбарго, тар Хлаарс, – сказала она, когда тот кивнул.

– Молодец, лейва Синара. А где он используется, вам известно?

– Да, в наших браслетах…

– Верно, это люмбарго. Или, как его еще называют, “мертвые слезы”. Особый минерал, который поглощает любую магию и не дает взамен ничего, кроме холодного света. Он действительно есть в ваших браслетах, ради вашей же безопасности. Чтобы вы случайно не навредили себе или окружающим, пока не научитесь контролировать источник. Но это не все. Подвалы Академии ведут вглубь скалы, на которой построен замок, и там открываются целые залежи этого вещества. Поэтому там находится карцер. Не советую никому туда попадать.

Говоря, он переводил внимательный взгляд с лейвы на лейву, пока не дошел до меня.

– Вас это особо касается, лейва Винетта.

– А я тут при чем? – проворчала, опуская взгляд.

– Господин ректор прислал указания на ваш счет. Вся Академия обсуждает выходку вашей подруги, но никто не хочет носить ей еду. Придется вам это делать.

– А чего сразу я?

– Ну не я же? – тар Хлаарс выразительно на меня посмотрел. – Или ваша подруга будет сидеть голодной, пока кто-то не сжалится и не принесет ей еды.

Поворчав для приличия еще немного, я сделала вид что смирилась.

С одной стороны, спускаться в карцер желания не было. Тем более я знала, как действует люмбарго. Спасибо, уже столкнулась с ним один раз, до сих пор мурашки по коже.

А с другой – это возможность увидеться с Мирой и убедиться, что с ней все в порядке.

– Вот и отлично, – ухмыльнулся куратор. – Подойдите ко мне после обеда, первый раз я вас провожу.

Глава 38

Еды на поднос нагрузили столько, что я с трудом удерживала его на руках. Но тар Хлаарс и не подумал мне помочь.

“Чтоб тебя клорх покусал!” – бурчала я, стараясь распределить вес равномерно, чтобы не грохнуть поднос на пол и не оставить Миру без еды.

Сам куратор шёл впереди. За всё время пути он ни разу не обернулся, словно ему было всё равно, иду я за ним или нет.

Мы вышли из столовой, обогнули учебный корпус, прошли вдоль стадиона и вышли к симпатичной рощице, окружающей маленькое озерцо. Или большой пруд. Тут уж как посмотреть.

Руки уже отказывались держать такую тяжесть. Я прижимала поднос к груди, но это мало помогало. Ещё и проклятая вуаль щекотала лицо, которое начало чесаться. Очень вовремя.

Я уже решила спросить своего провожатого, когда мы наконец придём, как вдруг тар Хлаарс остановился.

– Можете поставить поднос сюда, – он указал на высокую, мне по грудь, и широкую тумбу.

Я взгромоздила на неё свою ношу, чувствуя, как в затекшие мышцы возвращается жизнь. И жизнь эта с ними не церемонилась. Я начала растирать запястья, когда уловила всплеск магии.

И только тогда заметила, что тумба здесь стоит вовсе не как держатель подносов. Надо сказать, что тумб здесь было две, симметрично расположенные на самом берегу озера. А от них в воду шли каменные ступени.

– Это не тумбы, это врата… – прошептала, заметив магические всполохи.