Свет и Ветер. Том 1

Честно сказать, я даже не успел испугаться, хотя, по уму, это бы стоило сделать. Однако, тонкие цепочки просто… прошли сквозь меня, как через призрака какого. Слегка изумившись подобному факту, я искренне порадовался расстроенной роже гада и пробил ему под дых.

С довольно парадоксальным итогом — рука оказалась в пузе и грудине, не нанеся повреждений и не встречая препятствий. Да что ж за гадство такое, я что, даже рожу этой сволочи не смогу начистить? Впрочем, пока я расстраивался, гад закатил глаза, выгнулся и заорал совершенно невыносимо, скребя скрюченными пальцами место моего «проникновения». «Ага, не нравится!» злорадно подумал я, не испытывая от столь противоестественного «вхождения в мужика» никакого дискомфорта. И решил добавить ещё, сделав шаг «внутрь» этого типа.

Визг сменился захлебывающимся кашлем, который… стал моим захлебывающимся кашлем! И тело стало чувствоваться, причем, судя по книжонке с цепочками — явно не моё! А в округе таял металлически-солёный стон и ветер разносил «обрывки света». Это… я что, тело, что ли, у этого придурка украл? А сам был призраком? В трениках и с эрекцией? Бред крепчает, констатировал я, но интересненько. Правда, Лагинию жалко, но судя по мучительному стону — её убийца получил сполна.

Так, а мне, наверное, стоит отсюда валить, принял решение я, двигая к черно-фиолетовому овалу. Сплюнул мысленно на развеивающиеся остатки гада и шагнул в овал.

И уткнулся лицом в дуло, размер которого, после прохода, показался мне артиллерийским. Впрочем, спустя секунду, я смог оценить истинный калибр — немалый, но пара сантиметров, а не двадцать, как воспринял я в первые моменты.

Ствол крепился к стрелялу, а вот стреляло держал в руках, наверное, этот самый космодесантник, которых Андрюха называл «маринадами». Гуманоид ростом под два двадцать, при этом именно «гуманоид»: пропорции тела были несвойственны и невозможны для человека, гротескно переразвитый торс, что было очевидно даже в доспехе. Кстати, мимоходом я отметил, что «наплечники» этого мутанта сделаны не для того, чтобы он «не мог сдаться, раздавив голову в случае поднятия обеих рук». Дело в том, что плечи были разнесены больше чем на метр, соответственно при поднятии рук эти, и вправду лютые наплечники, просто перекрывали обзор, а не сходились.

Рожа целящегося в меня мутанта была сурова и без шлема — серые, фактически седые волосы, армейская стрижка, цепкий взгляд глубоко посаженных глаз. Сам доспех был ярко-синим, на наплечнике руки, наводящей на меня стреляло, виднелась белая буква Ω. Краем глаза виденные комментарии о носителях этой «крышки для унитаза» не радовали, впрочем, посмотрим, решил я, переводя взгляд с обвешанного всяческими черепами и финтифлюшками огромного торса на глаза этому типу.

— Creaturae sunt ab chao mortuis? — задал он вопрос, на что я слегка кивнул.

Латынь, очень «кухонная», искаженная, но контекстно-понятная, мысленно выдохнул я. А «сотворенные» или твари хаоса действительно мертвы, как и тварь, её убившая. Тем временем собеседник извлек из подсумка (которые щедро покрывали его пояс и бедра) некую фиговину с черепом и протянул мне.

— Accipit: opus verificationem, — выдал он, на что я принял протянутую фиговину в руку.

Проверка так проверка, которую я прошел — через пару секунд выражение морды собеседника сменилось с «уничтожу тебя к чертям», на «при случае, если будет не лень, спалю мир огнем», стреляло переместилось на какой-то хитрый зацеп, а собеседник выдал:

— Xenotech reus est qui de adventu et orci illi? — выдал он.

Так, видимо, имеется в виду эта фигулина из явно «нечеловеческого дизайна», и виновато ли оно в «путешествии» неких орков, хм, явно нет. И вообще попробую поговорить, решил я.

— No. Et Xenoartefact is iustus ostium, — выдал я, на что собеседник поморщился, видно, пытаясь понять мои слова, но кивнул.

— Veniam in me, Inquisitor, — выдал этот тип, а я любовался слегка покрасневшим мутантом. — Nescio bene princeps Gothici. Utinam loquor humilis Gothici? — на что я радостно кивнул.

Черт знает, что имеет в виду космодесантник под «низкой готикой», но наша коммуникация с его «кухонной», а моей крайне словарно-ограниченной латынью и вправду бредова. И не прогадал — «низким готиком» оказался английский, явно упрощенный и дополненный, но гораздо более понятный мне. Причем на непонимание и переспрашивание мной терминов синий даже не морщился, как и на мои уточняющие вопросы. Что, учитывая кучу заимствований из других языков, всплывших уже в первых предложениях беседы, вполне объяснимо. Очевидно, «низкий готик» — это этакий суржик, ну а учитывая множество языков и Империум на всю галактику — множество «непонятных» друг другу слов естественна.