Свет и время. Размышления на границе естествознания и Богопознания

Например, замедление времени было непосредственно измерено в опыте с хронометрами, размещенными на реактивных самолетах. Этот опыт поставили в 1971 году два американских физика Дж. С. Хейфель и Р. Е. Китинг. Для опыта понадобились двое полностью согласованных цезиевых часов, с точностью до 10~¹³ (то есть с погрешностью в 1/10 000 000 000 000). Одни из них неподвижно стояли в Военно-морской обсерватории в Вашингтоне, а другие были установлены на реактивном самолете, который облетел вокруг света, сперва с востока на запад, а потом наоборот. В обоих случаях обнаружилась отчетливая и хорошо измеримая разница в показаниях часов, стоявших на месте, и часов, летавших на самолете. Разница полностью совпадала с теоретически рассчитанной величиной.

Есть и другое подтверждение замедления времени, полученное с помощью мезонов, элементарных частиц, размер которых находится между электроном и протоном.

У мезонов фантастически короткая длительность жизни — между их возникновением и распадом проходит лишь одна миллионная доля секунды. Но и её возможно измерить в ходе опытов на ядерных установках.

Скорость мезонов во время этих опытов не столь велика, чтобы разница во времени между объектом и наблюдателем стала особенно заметной. Но, с другой стороны, пролетая через атмосферу, мезоны могут достичь скорости, близкой к световой. И тут становится заметным, что длина их траекторий должна соответствовать куда большей длительности жизни чем та, что измерена в лабораториях. При этом собственная длительность жизни мезона осталась прежней. Но для наблюдателя, согласно теории относительности, и время жизни мезона, и его пробег изменились и стали много дольше.

Мы не будем вдаваться в описание еще и того факта, что для часов небезразлично место их расположения в поле тяготения. Скажем только, что и здесь теория относительности подтвердилась. Если взять двое одинаковых и тщательно сверенных часов и разместить их в космосе на разных расстояниях от Земли, то их показания будут различными.

Итак, наука не подтвердила представлений об абсолютном и неизменном времени, столь свойственных нашему житейскому опыту. Если бы кто-нибудь сумел развить огромную скорость, начав постепенно приближаться к скорости света, то его время начало бы замедляться вплоть до полной остановки, с точки зрения земного наблюдателя. Тот, кто летит, был бы уверен, что все идет обычным порядком, а на Земле тем временем прошли бы века,— занятно, не так ли? Ну, а если вглядеться: не заметим ли мы здесь некий образ или проблеск вечности?

Необходимо признать, что все сказанное затруднительно для понимания. Мы слишком привыкли размышлять во временных понятиях. Мы признаем часы, минуты и секунды за навсегда установленные, измеренные и неизменные величины. Труднее всего избавиться от старых умственных привычек.

Подводя итоги, можно заявить, что для самого света, ввиду его скорости, не должно быть никакой разницы между различными точками пространства. Ведь время перемещения между ними будет равно нулю. А с другой стороны, формулы показывают, что для света все расстояние должно обратиться в нуль, то есть исчезнуть. Для света нет ни времени, ни расстояний. Он сияет вне времени и пространства, всюду и одновременно. Какая чудесная мысль!

НАШИ ЧУВСТВА И ВНЕШНИЙ МИР Откуда такая уверенность?

Мать одного из моих старшеклассников однажды заявила: «Учителям следовало бы приучать детей не до конца верить всему писанному». Иные подумают, что под «писанным» подразумевается Священное Писание. И хотя сомнения насчет Библии не чужды многим, она имела в виду совсем другое.

Она говорила о книгах вообще, включая школьные учебники, скажем, по истории или физике. Ученикам полезно было бы усвоить, что на деле не все так ясно и понятно, как пишется в книжках. И причина не в чьем-то обмане, а просто в человеческом несовершенстве. Оно виднее всего при сравнении курсов истории, изданных в различных странах.

Поразмыслив над ее словами, я признал, что в них сказано много верного про любых старшеклассников. Преподаватели на опыте знают, что мало кто так тверд в убеждениях и так уверен в собственных познаниях, как их школьники. Студенты твердо знают то, о чем исследователи только осторожно догадываются.

Современная молодежь требует окончательных ответов на свои вопросы: «Говори, мол, так оно или не так?» Или — или. Юнцы, неуверенно приближающиеся к зрелости, естественно ищут поддержки в чем-то неоспоримом, несомненном и абсолютном. Их идеализм и прямота — большие достоинства, которые надо поощрять, а не подавлять.

И в то же время молодым людям было бы полезно знать, что подлинных ученых отличало смирение, зрелая скромность, почтение к сотворению, существованию и загадочности мира, их понимание того, что вопросов куда больше, чем правильных ответов и что чем больше узнаёшь, тем лучше видишь своё невежество.