Свет истины

— А такая. Что за водокачкой — все наше, зацепинских. Так я говорю, парни?

— обернулся длинноволосый к своим.

Парни с готовностью кивнули. А один из них стал молча наматывать на руку велосипедную цепь — что тут долго рассуждать, и так ясно, что дракой кончится.

Эти просто так добычу не отдадут… Не говоря больше ни слова, Шестов и Колян вскочили (эх, черт, зря напились — шатало, как во время шторма!) и молча кинулись вперёд. Жестокая жизнь научила одному: когда видишь, что схватки не миновать — нападай первым. И бей, бей до последнего, никого не жалея!… Но силы были явно неравными. Колян только одного успел зацепить ногой, и все: двое прыгнули на спину, сшибли. Он покатился, инстинктивно прикрывая голову руками. Затем чудом умудрился вскочить… Где Шестов, где этот старый дурень?!… Но лучше бы он не видел этого! Трое парней в диком азарте, подбадривая друг друга воинственными криками, били по голове напарника тяжёлыми цепями. Во все стороны летели кровавые брызги, и достаточно было одного короткого взгляда, чтобы понять — старому вокзальному вору уже не помочь.

Озверевшие наркоманы не соображали, что творят… — Гады! — заорал Колян в бешенстве и бросился к шоссе.

За ним погнались, легко догнали (все водка проклятая!), снова сбили с ног… Но ангелы сейчас были на его стороне: ему опять удалось вырваться — он ужом проскользнул между противниками, побежал напролом через кусты, в кровь расцарапывая лицо и руки… Быстрее! Ещё быстрее!… За спиной тяжёлое дыхание, крики, ругательства… Неужели не оторваться?! Господи, если ты есть, — помоги ещё раз!.. Сердце бешено стучало, вот-вот готовое разорваться от напряжения.

БЫСТРЕЕ!

Коляна вынесло на шоссе, бежать стало легче. И вдруг за спиной раздался скрежет тормозов. Собьют? Нет, вроде пронесло… Легковая изящно объехала его — мелькнули чьи-то прищуренные глаза, по ушам ударило старомодное «Аргентинское танго». Машина неожиданно затормозила. За рулём сидел крепкий усатый мужчина с хищным прищуром волчьих глаз.

— Садись! — крикнул он Коляну.

Он не поверил. Не может быть!

— Быстрее, дурак! Догоняют же!

А ведь и впрямь: догонят — убьют. Как только что убили Шестова. Больше не раздумывая, он прыгнул в машину. Хлопнула дверца и машина рванула вперёд.

Кто-то из парней со злости кинул ей вслед камень, но промахнулся…

2

Некоторое время сидевший за рулём усатый на Коляна не смотрел — не замечал, словно того не существовало. Чтобы хоть как-то растопить лёд затянувшегося молчания, парень громко прокашлялся.

— Спасибо, — поблагодарил он усатого.

В ответ — равнодушное молчание.

Это немного покоробило парня, но он решил не обращать внимания. Главное — жив остался. Эти отморозки, не задумываясь, могли и его порешить. Точно так же, как Шестова. Вспомнив про убитого напарника, Колян невольно зябко повёл плечами, словно его обожгло холодом.

— Гады! — вырвалось у него.

— Кто? — вдруг оживился усатый.

— Кто, кто… Ясно кто. Люди!

— А ты что же, парень, людей не любишь?

Мужчина по-прежнему глядел прямо перед собой. На пассажира — ноль внимания.

— За что же их любить?! — вдруг взорвался Колян. — правильно говорил Шестов: вся Россия — беспредельщики, а самые лучшие люди — это кони!

— Допустим, это не он сказал… — А мне наплевать. Ты знаешь, мужик, что эти подонки только что человека завалили? Настоящего человека, а не фраера какого-нибудь!

— Ну и что… Если бы я тебя не подобрал, то ещё одним покойником было бы больше. Какая разница!

— Как это — какая разница? Ну ты даёшь, мужик!

Усатый вдруг резко ударил по тормозам. Посмотрел ему прямо в глаза. Колян поёжился. Глаза у мужчины были разноцветные — один зелёный, другой карий.

Взгляд прищуренный, недобрый. Нос крючком, густые усы и тяжёлый раздвоенный подбородок только усиливали неприятное ощущение, которое, казалось, излучал мужчина. Собранные в пучок волосы образовали небольшую аккуратную косицу.

Разноцветные глаза впились в парня. Колян хотел отвести взгляд, но вдруг с ужасом почувствовал, что не может этого сделать. Он попытался было пошевелить рукой — бесполезно. Тело застыло, превратилось в статую, и казалось, не было на свете такой силы, что могла в этот момент сдвинуть Коляна с места.

— Запомни! — медленно и внушительно заговорил мужчина. — Ты — никто. Ты должен был быть трупом ещё десять минут назад. Я тебя спас. Изменил твою судьбу. Спас твою копеечную жизнь. Если бы не я, то лежал бы ты сейчас там на дороге, и твои мозги клевали бы вороны… Понял? Повтори!

— Понял.

— И запомни хорошенько, что ты червь. Повтори!

— Я червь, — послушно повторил, с трудом шевеля помертвевшими губами, Колян.

Он не хотел ничего говорить, но властный голос усатого и его немигающий взгляд страшных глаз парализовал волю парня настолько, что Колян не мог сопротивляться. Его воля вообще не принадлежала ему. Он был не он. Он вообще никем не был. Червь.