Свет истины

«подавляет волю…», «позволяет манипулировать сознанием…». Наконец-то у них в руках есть хоть какие-то факты. А вот и самое главное — химический состав препарата! Что же, примерно этого он и ожидал, судя по ритуалу в секте. Теперь нужно узнать у судмедэкспертов, остались ли в трупах Зуйкова и Кучерова следы этого препарата.

Когда знаешь, что именно искать, то это значительно облегчает поиски.

Специалисты из лаборатории эксгумации довольно быстро определили наличие в трупах точно такого же вещества, что и во флаконах, которые Николаев похитил из подвала. Но на этом везение в деле секты «Свет истины» закончилось. Неожиданно исчезла сама секта.

3

На следующее утро после ночного посещения Николаевым подвала отец Влас сразу же обнаружил пропажу двух флаконов с экстрактом. Случившееся стало для него полной неожиданностью. Ничего себе! Измена внутри секты! Самое настоящее предательство. Такого ещё не бывало… Неужели кто-то из своих решил воспользоваться его чудодейственным снадобьем? Если раньше отцу Власу было достаточно загипнотизировать человека одним только своим взглядом, то теперь, когда его сила явно пошла на убыль, причём чем дальше, тем быстрее, и он стал прибегать к экстракту, специально им самим изготовленному препарату.

Отец Влас изобрёл этот препарат совершенно случайно, он раньше и думать не мог, что способен на такое. Случилось это после того, как он, выкупая Лохматого из психушки, случайно подслушал разговор двух санитаров, которые говорили о том, что у них окончательно «доходит» чудаковатый биохимик, бывший доктор наук, которого засадила в больницу собственная жена. За время пребывания в психушке отец Влас подобных историй наслушался сотнями, его теперь уже ничего не удивляло. Но тут что-то зацепило — то ли учёная степень психа, то ли последнее место, где он работал: НИИ Биохимии АН СССР, то ли слухи о каком-то гениальном труде… А тут ещё Лохматый со своим «советом»:

— Вы поглядите на него, не пожалеете! Гений, ей-богу, гений! К нам даже специально люди приезжали из самой Москвы, искали его записи. А он, не будь дураком, спрятал. Ни хрена им не отдал. Может, съел?

Решив посмотреть на чудака, отец Влас сунул санитарам по десять баксов (в нищей психушке это были огромные деньги), и те провели его в палату. Эта палата отличалась от остальных, где до этого довелось бывать отцу Власу, — её стены когда-то в советские времена были обиты звукоизоляционной пробкой, теперь пробка почти вся сошла, обнажив серый мрачный бетон. От этого палата стала похожа на казематы Петропавловской крепости, не хватало только противного и монотонного звука бесконечно капающей воды… В углу комнаты находилась наглухо привинченная к полу железная кровать. На кровати — матрац, гнилая чёрная подушка и какие-то полосатые лохмотья, видимо, заменявшие хозяину палаты одеяло. Сам хозяин, гений, по словам санитаров, раскачиваясь, как загипнотизированная кобра, сидел на кровати и что-то быстро писал в ученической тетрадке.

— Вот этот! — сказали санитары.

— А что он пишет? — поинтересовался отец Влас.

— А кто же его знает! Формулы какие-то… Нам-то что, пусть пишет, лишь бы не буянил.

— Посмотреть можно?

— Запросто! — Санитары приблизились к биохимику, не долго думая, скрутили его, легко отняли тетрадку и передали гостю.

Тот взял, перелистал небрежно… На одной из страниц, заполненных чётким каллиграфическим почерком, задержался. Когда-то у него были неплохие знания по химии — перед окончанием школы мать специально натаскивала. И теперь он сразу же узнал так называемый «постулат Блоха», одну из известных биохимических загадок, аналог известной малой «теоремы Ферма» в математике. Его ещё никому не удалось доказать, но здесь, в этой тетради, было такое… Отец Влас почувствовал, что у него зашевелились волосы на голове. Этот сумасшедший доказал «постулат Блоха»! Этого не может быть… Биохимик, исподлобья наблюдавший за гостем, первый почувствовал неладное.

Он вдруг закричал что-то нечленораздельное, стал вырываться. Санитары привычно ударили его головой о стену. Псих сразу же обмяк, повис у них на руках.

— Вы что делаете?! Вы же его убьёте! — закричал отец Влас.

— А ты не ори, господин хороший, не ори… Тут орать не стоит… Чего делаем?

То и делаем, что положено. Видишь, малый дёрнулся. Если бы мы его не успокоили, то он бы вам глотку перегрыз. Уже были случаи, когда он из-за своих бумажек тут такое нам устраивал, еле брандспойтом успокаивали… Но ничего, уже не долго ему осталось нас мучить!

— В каком смысле — не долго? Его отсюда переводят? Куда?

Один из санитаров усмехнулся беззлобно и ткнул пальцем в потолок:

— А куда и всех! У него лёгкие гниют. Может, месяц протянет, если повезёт… Как бы подтверждая его слова, биохимик, не приходя в сознание, страшно закашлялся — на его губах выступила кровавая пена.

Отец Влас быстро взглянул на больного. Решение в голове созрело моментально. Он вынул из кармана кошелёк, достал оттуда пятьдесят баксов и протянул санитарам:

— Мужики, это за тетрадку!