Свет юности [Ранняя лирика и пьесы]

НИНА
Оставим это
Ненавижу мысль
О смерти, как сирену «Неотложной»,
Аптеки ненавижу и больницы,
Приемные покои и врачей,
И кладбища с железными крестами,
С цветами… Не-на-ви-жу!
Как отвратительно все это, глупо.

ГРИГОРИЙ
         (

ничего не понял)Вон облако висит, как гриб атомный.
Что если это в самом деле взрыв?
И нас сейчас настигнет пламя.

НИНА
                                                    Нет!

Облако меняет форму и цвет, как будто это действительно взрыв. Нина срывается бежать, внезапно останавливается, идет у самой воды…

Нет, смерть, тебя я не боюсь, я жизнь.
Вот где ты? Я иду, я торжествую
Веселым шагом, длинными руками,
Движеньем головы, беспечным взором
Спокойных глаз, я тихо улыбаюсь
Губами Моны Лизы. Вот кто я.

Лиловое облако закрыло солнце, и весь мир стал призрачно-серым. В отдалении Нина, Вадим и Григорий играют в бадминтон.

На переднем плане Инесса и Дмитрий.

ИНЕССА
    (

сидит, упершись коленками о песок)Ты помнишь…

ДМИТРИЙ
    (

повертывается на грудь)                         Помню. Восемь лет. Осталось,
Я думаю, не больше, и конец.

ИНЕССА
Не говори…

ДМИТРИЙ
                       Лучше…

ИНЕССА
                                         Не говори
Мне глупостей хоть ты!

ДМИТРИЙ
                                            Как хочешь.

ИНЕССА
                                                                   Помнишь,
Наш первый день…

ДМИТРИЙ
                                    И все другие дни.

Сцена словно отодвинулась вглубь.

    Восемь лет, восемь лет
    Близко, рядом, бок о бок.
    Вспоминаю твой ранний свет.
    Он был скован и робок.

    Ты качалась, как деревцо.

    Ты боялась всего, как ребенок.
    Говорила, некрасиво лицо,
    Точно гадкий утенок.

    Не состарили тебя года.

    Ты сегодня светлей и прелестней.
    Ты была год за годом всегда
    Моей зреющей песней.

    Восемь лет, восемь лет —

    Сроки малые, сроки большие.
    Это в нас тот раскованный свет
    Светоносных лет России.

ИНЕССА
Нам негде было жить.

ДМИТРИЙ
                                       И в Озерках
Снимали комнату.

ИНЕССА
                                  Как странно, ты
В то время не писал стихов…

ДМИТРИЙ
                                                     Да, странно.

    Жили бедно, жили скучно,

    Жили весело и легко!
    И восходит, как солнце, беззвучно
    Золотое далеко.

    Там качаются сосны, качаются…

    Снег. Весна. Озерки.
    Отчего это скоро кончается —
    День и детство, кино и коньки,

    И застенчивая доверчивость,

    Упоительный трепет губ…
    Все прошло. Делать нечего.
    Ты был счастлив и очень глуп.

ИНЕССА
Послушай, неужели все прошло?

Подходит Вадим и опускается на песок. Инесса живо вскакивает, всем своим видом отвечая отрицательно на свой вопрос. Она медленно, чувствуя каждый изгиб и поворот своего молодого сильного тела, уходит в сторону.

ВАДИМ
Григорий твой, прости меня, смешон.

ДМИТРИЙ
Смешон? Как я, как ты, мы все смешные
Со стороны, когда в другого глядя,
Мы узнаем в другом свои черты,
Как в зеркале кривом.

ВАДИМ
По-твоему, жизнь — комната для смеха?

ДМИТРИЙ
Нет, комната для смеха — слепок с жизни,
Как всякий мертвый слепок неуместный.

ВАДИМ
Возможно, ты и прав.

ДМИТРИЙ
                                        Вполне возможно.
Ты что-то мне хотел сказать о брате.

ВАДИМ
Приехал, привыкал пока, Григорий
Глядел ягненком, нежным и послушным.
Его Инесса приласкала, Нина
Наверное влюбилась…

ДМИТРИЙ
      (

вскакивает на ноги)                                        Невозможно.