Свет юности [Ранняя лирика и пьесы]

ВИКА. Чужая рубашка! Значит, все переспали, и меня кто-то, а я и не знаю кто. Я спрашиваю, кто? Все смеются. Такая досада взяла! Потом решила — не жалко.

ТАНЯ. И Гена там у вас?

ВИКА. Нет, что вы! Потом вот я познакомилась с ним. Он хороший! Он знает, что я не такая. Там это… такая музыка, такое освещение… не то и не так.

ТАНЯ. Ну.

ВИКА. Да. Появился Гена. Отцу он понравился от души, а мама — ни за что. Ей подавай зятя с дипломом, словно диплом — свидетельство о браке… Пока то да сё — приехала ваша гостья, и Гена говорит: «Не желаю! — говорит. — Уезжаю!»

ТАНЯ. Куда?

ВИКА. На Дальний Восток. Нет, удивительно! Приезжают какие-то провинциалочки, и они теряют голову.

ТАНЯ. Постой.

ВИКА. Они готовы на все, чтобы заполучить ленинградскую прописку и жилплощадь. Писали в газете, одна из Сибири приехала, женила парня на себе, прописалась — и через три дня после свадьбы говорит — развод и все!

ТАНЯ. Так ему и надо.

ВИКА. А ей жилплощадь? Вы это одобряете?

ТАНЯ. Какое это имеет значение, но это в высшей степени забавно. И знаешь, Вика, на счет Гены не беспокойся. Он не такой. Его не обманешь.

ВИКА. Я знаю. Он сам кого угодно обманет.

ТАНЯ ( поднимаясь). Будь же начеку. Пошли.

Золотое сияние заката исчезает. Восходит белая ночь. Интерьер ресторана наполняется тревожными красками, музыка резче и громче.

В чердачном проеме появляется Андрей.

На площадку быстро выходят Вика и Гена.

ВИКА. Гена, веди себя прилично и не пей так много.

ГЕНА. Ты молоток, Вика! Твоего Гену положили на обе лопатки и не заметили. Вот в чем вся изюминка! А покажи изюминку, и русский человек растаял. А у тебя есть изюминка? Пропила, забыла, уронила, не подняла. Покажи изюминку — и я на тебе женюсь.

ВИКА. Очень нужно.

ГЕНА. Покажи изюминку — и я на тебе женюсь.

ВИКА. Когда ты пьян, ты всегда так говоришь.

ГЕНА. А ты веришь.

ВИКА. Еще чего!

ГЕНА. Значит, я вру, ты не веришь, а спишь со мной.

ВИКА. Выходит так.

ГЕНА. Но это безнравственно.

ВИКА. Ух ты!

Она хватает его за руку, и они возвращаются в зал. Видно, как они присоединяются к танцующим.

На площадке появляется Зоя. Она явно решает какой-то вопрос, который ее радует уже своим зарождением.

Андрей словно видит Зою. Сидя на крыше над невским плесом, он произносит, припоминая стихотворение Блока:

Ты помнишь? В нашей бухте сонной
Спала зеленая вода,
Когда кильватерной колонной
Вошли военные суда.

Четыре — серых. И вопросы

Нас волновали битый час,
И загорелые матросы
Ходили важно мимо нас.

Мир стал заманчивей и шире,

И вдруг — суда уплыли прочь.
Нам было видно: все четыре
Зарылись в океан и в ночь.

И вновь обычным стало море,

Маяк уныло замигал,
Когда на низком семафоре
Последний отдали сигнал…

Как мало в этой жизни надо

Нам, детям, — и тебе, и мне.
Ведь сердце радоваться радо
И самой малой новизне.

Случайно на ноже карманном

Найди пылинку дальних стран,
И мир опять предстанет странным,
Закутанным в цветной туман.

К Зое выходит Саша.

ЗОЯ. Что такое Нусантара?

САША. А, Индонезия и есть Нусантара, как Россия — Русь.

ЗОЯ. Хорошо в Индонезии?

САША. Великолепно.

ЗОЯ. Счастливый вы человек, Саша.

САША. Остров Бали. Джунгли и искусство. Женщины, обнаженные до бедер, на фоне мягкой зелени.

ЗОЯ. Как — они ходят так?

САША. Ходили. А сейчас цивилизация накидывает на них всякие лоскутки, чтобы вернее…

ЗОЯ ( вздрагивает). Саша, вы заходили в ночные клубы?

САША. А что?

ЗОЯ. Вы смотрели… как…

САША. Стриптиз? Смотрел. В Нью-Йорке смотрел. В Париже смотрел. Пикатно и глупо. Но некоторые девушки это делают вполне невинно, можно детям показывать.

ЗОЯ. Как?

САША. Все зависит от публики. От точки зрения и от цели. Любой ведь танец можно ( Оглядывается на танцующих в зале.) можно сделать отвратительным, можно сделать и прекрасным, то есть искусством.

ЗОЯ. Да. Я иногда ( Съеживается.) думаю о них, о всех этих женщинах, которые поют, пьют, танцуют, раздеваются и отдаются по всем дальним странам под пальмами Полинезии, на пляжах Ямайки, в отелях Парижа, в трущобах Чикаго… Что ж это такое?

В зале пронзительно воет саксофон. В красном металлическом сиянии бьются тела в лихорадке танца, а над городом белая тихая ночь.

Медленно выходит Таня и смеется. Она садится на низкое кресло, рядом с нею стоят Зоя и Саша.

ТАНЯ. Я знаю, о чем вы говорите.

ЗОЯ. А, о чем?

ТАНЯ. У нас сегодня такое настроение. Но это важно. Всюду люди бесконечно различны и бесконечно одинаковы. Земля у нас одна. Значит, и судьба у нас у всех одна. Нам проще жить. Им труднее.