Свет, который не гаснет (СИ)

Как же он соскучился, стосковался по своей Светлане. Как мечтал о близости с ней, теперь новой, совсем полноценной. Рассмотреть ее всю. Ласкать не только пальцами и губами, но и взглядом. Войти в нее, глядя в ее глаза — серые, он теперь это знает.

— Светка, — он с трудом оторвался от ее губ. Подхватил на руки. — Ты совсем ничего не весишь!

Она лишь всхлипнула, уткнувшись ему шею. Впрочем, до кровати всего три шага. До наслаждения три шага. Три шага до счастья.

* * *

Она им любовалась. Она им всегда любовалась. Но сейчас, когда он смотрит… Когда она видит его потемневший от страсти взгляд… Взгляд, полный восхищения… На нее впервые смотрели так. И от этого взгляда кружилась голова. И все же…

— Не заставляй меня связывать тебя, — Артур мягко, но уверенно отвел в стороны ее руки, которыми Света неосознанно попыталась остановить его — потянувшие вверх ее футболку. — Последние несколько недель я не сошел с ума только потому, что представлял, как увижу тебя голой.

От этих его слов, таких откровенных, Света почувствовала, что краснеет. Но руки — руки стали совершенно безвольными. Как и все тело. Артур приподнял ее, стаскивая футболку. И, тут же, без паузы, завел руку ей за спину. Щелкнула застежка бюстгальтера, который через секунду улетел в сторону.

Света замерла. Чувствовала, как кожа груди становится «гусиной». Как твердеют соски.

Замер и Артур. Над ней, опираясь локтем о матрас. Его взгляд уперся ей в грудь. Он молчал, молчала и она, только дыхание становилась все тяжелее, а грудь поднималась все чаще и выше. А потом Артур вдруг плотно зажмурился, резко мотнул головой.

— Ты бы хоть предупредила заранее, — низким хриплым шепотом произнес он. — Что ты НАСТОЛЬКО красивая.

А потом открыл глаза, резко наклонил голову и без предупреждения втянул ее сосок в свой рот. На этом месте вся Светкина рефлексия куда-то рассосалась. Точнее, ее рассосал Артур Балашов.

* * *

Нет, у него фантазия не просто скудная. Она у Артура полностью отсутствует. Он же все это трогал, гладил, целовал. Но даже не представлял, насколько его Света… идеальная.

Везде.

Какая у нее упругая, пышная грудь. Тяжелая — но ровно настолько, чтобы почувствовать вес этого совершенства в своих ладонях. Дерзко торчащий сосок — Артур думал, что темнее. Почему-то. А он — идеального розового цвета.

Дело дошло до головокружения. Мозг просто не справлялся. Хотелось смотреть. Хотелось гладить, сжимать в руках, чтобы чувствовать всей кожей, каждым пальцем эту упругость и полновесность. Хотелось ласкать сосок — гладить языком, втягивать в рот, слегка сжимать зубами.

И все это — одновременно. Чуть не чокнулся, пока приноровился. А Света только подливала масла в огонь своими беспомощными вздохами, тихими стонами, шепотом с его именем.

Она потянула вверх его джемпер. Правильно, свет мой, на нас слишком много одежды. Его полетела в стороны стремительно. И Артур замер, как тогда. Как в их первый раз. Упираясь коленями в матрас, а кулаками — в расставленные бедра.

Смотри. Вот такой я. Я нравлюсь тебе?

В ее горячем взгляде можно было утонуть. Она потянулась к нему, а он — к ней. Вот, держи меня за шею, пока я делаю тебя совсем голой.

Я, правда, об этом мечтал каждую ночь. Покажи мне себя всю. Совсем.

* * *

Он делал с ней это много раз. Но теперь Артур видел. Он смотрел. Он развел ей колени и смотрел. Свете казалось, что смотрел бесконечно долго.

А потом выдохнул одно слово.

— Совершенная.

И наклонил голову.

В плотном тумане чувственного наслаждения, которое охватило ее потом, почему-то случались проблески. Краткие. И тогда она слышала, с каким пошлым и одновременно прекрасным звонким звуком Артур ласкает ее. Или внезапно ощущала, что у нее абсолютно мокрая спина. Ну ладно в другом месте, но вот спина…

Под конец вдруг совершенно неконтролируемо затряслись колени. А затем волна горячей дрожи смела все.

Потом Света лежала в кольце мужских рук, слушая свое шумное дыхание. И чувствуя, как так же часто дышит ей на ухо прижимающийся сзади Артур. А потом он мягко опрокинул ее на спину. Навис над ней. Под его взглядом ей захотелось расплакаться. От какого-то нового, странного, горячего чувства.

— Отдай мне себя, — прошептал Артур, наклонившись к ее лицу, прямо в губы. — Пожалуйста. Хочу смотреть тебе в глаза.

Так и произошло. Они смотрели друг другу глаза, когда он медленно развел ей бедра и взял. Чувство наполненности — нет, полноты, было таким острым — что захотелось прикрыть глаза. Но его взгляд не отпускал. Они так и любили друг друга, не отводя глаз. Под медленные плавные движения в начале. Под более ритмичные потом. И даже под резкие яростные толчки перед финалом. И лишь в самом конце на смену взглядам пришел горячий поцелуй, два стона в губы друг другу, две пульсации в унисон. И тяжелое опустошенное страстью горячее мужское тело на истомленном лаской мягком женском.

* * *

Думать не получалось. Да и вообще — надо ли думать, когда лежишь обнаженная в мужских объятьях, приходя в себя после жаркой близости? Наверное, не надо. Но не получалось.