Свет любви

— Я дам тебе свой кинжал, — сказал он, вытаскивая острое лезвие из-за пояса и вкладывая ей в руку. — Возьми его! — И он разорвал одежду, обнажая мускулистую грудь.

Изумленная его действиями Элиза попятилась, крепко сжав в ладони кинжал с перламутровой рукояткой. Джалахар наступал на нее, пронзая темными глазами.

— Остановись, Джалахар, — крикнула Элиза, — или я тебя убью!

— Неужели?

Он потянулся, схватил ее за руку и с силой провел кинжалом по груди. Из раны тонкой багровой полоской проступила кровь.

— Прекрати! — вновь вскрикнула Элиза, отдергивая руку. Слезы выступили у нее на глазах, она метнулась прочь и споткнулась о подушку. Она упала на постель, и ее глаза расширились в испуге, когда Джалахар склонился над ней и оперся на локоть.

Элиза перекатилась на постели и прижалась к стене, не спуская с него глаз.

— Ты не умеешь убивать, — мягко проговорил он, опускаясь на пол с другой стороны постели. Джалахар провел ладонью по ее щеке. — Неужели любить меня так тяжело? — спросил он. Он прикоснулся губами к ее губам, Элиза хотела увернуться, но не успела: она была прижата к стене. Но это прикосновение не было жестоким или повелительным. Мягкие губы Джалахара пахли мятой, они были нежными и… властными, казалось, губы Элизы овеял ветер. Отстранившись, Джалахар вновь взглянул на нее.

Элиза задрожала, раздираемая противоречивыми чувствами. Она приоткрыла рот, а затем вспомнила, что по-прежнему держит кинжал в руке.

Она приставила его к собственной груди.

— Может, я и не сумею лишить тебя жизни, — произнесла она, — но смогу убить себя.

Вспышка гнева мелькнула в его темных глазах. Он выбил кинжал из ее ладони таким сильным ударом, что Элиза вскрикнула, глядя, как оружие перелетело через всю комнату.

— Неужели я настолько отвратителен тебе, что ты вправду решишься убить и себя, и своего ребенка? — с холодной яростью спросил он.

Глаза Элизы наполнились слезами.

— Нет, — прошептала она. — Ты не вызываешь у меня отвращения. Но я… я люблю своего мужа. Разве ты этого не понимаешь?

Он потянулся к Элизе, и она вздрогнула, но не потому, что боялась удара: гораздо сильнее ее пугала нежность Джала-хара.

— Я не причиню тебе вреда, красавица, — тихо проговорил он, — просто обниму тебя. Не бойся.

Джалахар уложил ее на подушки рядом и обнял. Элиза ощутила, как его длинные гибкие пальцы касаются ее щек, перебирают волосы. Элиза закрыла глаза, и ее дрожь постепенно утихла. Он сказал правду: он всего лишь обнимал ее.

Лежа рядом с ним, Элиза горько улыбнулась сквозь слезы. Некогда она была способна совершить убийство, лишь бы бежать… от Брайана. Она с радостью увидела бы его обезглавленным или повешенным. Но теперь она стала совсем другой или, возможно, до встречи с Брайаном была всего лишь девчонкой, не подозревающей, какое наслаждение и отчаяние может принести любовь. Джалахар… он был совсем не похож на Брайана — тонкий, смуглый мусульманин, повелитель пустыни, живущий по иным законам, молящийся иному Богу.

Однако Брайан дал ей понять, что мужчину можно оценивать по-разному, и Элиза уже знала, что за некоторые качества может только уважать Джалахара. В их первую ночь, давным-давно, в ином мире, Брайан сказал ей, что ни одно из плотских наслаждений не достойно смерти. Элиза не хотела умирать, Джалахар не принуждал ее к этому.

Нет, он не был отвратительным Элизе. Она противилась ему, противилась бы, даже несмотря на принуждения. Но она боялась, боялась до смерти. Брайан научил ее любви, открыл путь к ее чувствам и сердцу, и она опасалась, что одиночество и страх заставят ее поддаться нежности Джалахара.

В небрежном удивлении проведя рукой по ее волосам, словно читая ее мысли, Джалахар спросил:

— Неужели тяжело любить меня так… как ты любишь Стеда?

— Не знаю, — ответила Элиза, — потому что я люблю его.

Несколько минут Джалахар молчал. Он отстранился, подпер голову ладонью и взглянул через газовый полог, окружающий их.

— А если он умрет?

— Ты обещал мне, что этого не будет! — вскрикнула Элиза.

— Ни один человек не в силах дать такого обещания. Но я говорю не о гибели от лихорадки. — Он пристально взглянул на Элизу. — Ты ведь знаешь, он направится сюда. До этого пройдет немало времени, ему потребуется набраться сил, но в гневе он потеряет осторожность и погибнет. Мы встретимся с ним в бою. Один из нас должен умереть.

— Но почему? — Элиза уставилась на него блестящими и яркими, как морская вода, глазами. — Если ты беспокоишься обо мне, Джалахар, отпусти меня.

— Не могу, — просто ответил он.

Он поднялся, оправил одежды и поклонился Элизе с печальной и задумчивой улыбкой.

— Мне надо уйти, иначе я не смогу сдержать свою клятву. Вскоре мы увидимся вновь.