Читаем Свет любви полностью

Свет любви

Она не сомневалась, что Брайан действительно просыпается мгновенно. Но он очень устал и сразу же заснул… Если дать ему время глубже погрузиться в сон…

Она вновь прикрыла глаза, молясь, чтобы время шло побыстрее. Ей было ненавистно прикосновение этого человека, его руки, так беспечно обхватившие ее за талию, касающиеся груди… Ей было отвратительно лежать рядом с ним, ощущать себя обнаженной и беспомощной; она ненавидела Стеда за все, что он сделал.

Какое отвращение вызывала у Элизы мысль, что он побывал внутри нее: ей казалось, что от этого на ней осталось несмываемое пятно, снаружи и внутри. Она ненавидела его силу, власть, мужественность, так ошеломившую ее.

Ненавистно было даже то, что за одну ночь она полностью изменилась.

Она была глупа. Прежде жизнь защищала ее, Генрих помогал почувствовать себя всесильной.

Сегодня она узнала, что может быть беззащитной, что все ее уловки — детское оружие в настоящем бою.

Она ждала, что этот человек станет вести себя так, как и подобает мужчине… и не ошиблась. Но прежде она не представляла, что существуют мужчины, которых нельзя дразнить или обманывать.

Полученный урок был суровым. Суровым и горьким. Семя мщения прорастало в ней. Встретившись со Стедом вновь, она не станет сомневаться, что это за человек. И больше никогда не будет недооценивать его.

Элиза осторожно выскользнула из его рук и вновь подождала, а затем медленно поднялась с постели.

Он спал.

Если бы не бурная ненависть, она бы испытала сочувствие при виде его утомленного лица, только сейчас начинающего расслабляться. Ее могло бы восхитить тело этого воина, если бы воспоминания о недавней беде не были так живы.

Она наткнулась на остатки разодранной рубашки и туники и с трудом подавила желание закричать. Это были улики ночи, такие же, как и мужской запах, которым пропиталось ее тело, как засохшая влага на ее бедрах, как воспоминания о жжении тела, которое словно раздирали на части…

Ей не следовало кричать. Ненависть и ярость дождутся другого времени и другого места. А пока она должна найти убежище, чтобы побороть свою ярость и зализать раны.

Ее одежда была почти бесполезна, но Элиза набросила ее. По крайней мере, плащ остался целым и уже почти высох. Закутавшись в плащ, она заметила чулки и сапоги Стеда и его плащ. Повинуясь внезапному порыву, она взяла вещи, тревожно поглядывая на спящего.

Меч лежал на столе, Элиза с вожделением взглянула на него. Как приятно было воображать, что этот меч вонзается ему в глотку!

Она не коснулась меча: опыт подсказал ей, что от оружия следует держаться как можно дальше.

Как жаль, что Стед не успел стащить свою тунику и рубашку! Элиза с радостью оставила бы его здесь раздетым и беспомощным — таким, какой была она сама. Но… по крайней мере, ему придется возвращаться в замок босиком и пешком.

Она вновь окинула его взглядом, ощущая, что начинает дрожать от очередного прилива ярости. Да, он даже не удосужился снять тунику, в то время как она сама была полностью раздета. Стед слишком спешил.

Он заботился только о своем удовольствии и, достигнув его, вновь напустил на себя отвратительное высокомерие и заявил, что Элиза не сопротивлялась.

Она вновь жадно взглянула на меч, но рассудок убедил ее, что лучше оставить Стеда живым, чем рисковать его пробуждением, если она действительно хочет бежать и добиться своего.

Уже собираясь выйти, она заметила на скамье голубой огонек, мерцающий при свете догорающих в очаге углей.

Кольцо. Сапфировое кольцо ее отца.

Быстро подойдя к скамье, Элиза взяла кольцо и надела на палец. Кольцо было велико, но держалось на суставе.

Она дорого заплатила за это кольцо, пожалуй, даже слишком дорого. Горечь закипела в душе Элизы. Она не расстанется с кольцом.

Осторожно открыв дверь, она взглянула на Стеда, и с глубоким вздохом прикрыла дверь за собой. Затем, прикусив губу, обежала вокруг дома и обнаружила жеребца в сарае за хижиной.

Сможет ли она править огромным боевым конем? Элиза вновь пришла в отчаяние.

К счастью, конь оказался взнузданным. Стед расседлал его, но отсутствие седла не было помехой для Элизы. Она могла бы низко пригнуться и управлять жеребцом с помощью бедер и пяток.

Ободряюще погладив жеребца, Элиза подхватила узел собранной одежды, пробормотала молитву и схватилась за гриву, забираясь на могучую спину.

Ей это удалось. Она ударила пятками по бокам жеребца, и, к ее радости, он подчинился.

Не оглянувшись на хижину, Элиза повернула коня и помчалась прочь.