Свет маяка галактики Млечный Путь. Книга первая. Прибытие

Администрация старалась не вспоминать об этом никому не нужном строении до следующего обращения. Ну и всё прочее конечно, свет, вода, тепло, одежда, питание, работники крутились как белки в колесе, не покладая рук – энтузиасты, слава вам, на вас родимых держится всё в этом мире, и прежде всего добро, вы свет нашей родины. Они были одной большой, дружной семьей, не дожидаясь зова о помощи, пришли туда где трудно, но необходимо помогать и отдавать свое сердце, помогали друг другу, звали на помощь окружающих, молились за этих детей Богу, и всё, изо всех сил, на пределе, не требуя ничего взамен.

Сторонние организации помогали мало, у каждого дел своих по горло, да это и понятно, колесо жизни: утро – работа – вечер – сон и всё по новой, никакой развивающей выгоды там не было и в общем не интересно. Детей в детском доме было много, возраст от трех до двенадцати лет, младшие жили на первом этаже в правом крыле, снег заносил его полностью и там было потеплее, там же, на первом этаже находилась столовая, только в левом крыле, игровая комната – спортзал, столовая, комнаты двух воспитателей, уборщицы и нянь, сторожа и повара, на втором этаже располагались комнаты более старших детей, с семи лет, и кабинет директора, кладовая, медицинский пункт и в нем изолятор, канцелярия, она же рабочий кабинет Веры, следом шла ее комната, где она жила .

Все кроме директора работали и жили прямо в доме постоянно. У них не было своего отдельного жилья, и гостеприимный дом нашел каждому уютный уголок.

Сторож Юрий худой, высокий, всегда задумчивый, получил в военные годы десять лет, за то, что воровал с голодухи со товарищами, колоски, на колхозных полях. И никто не хотел его даже слушать, что поля были давно замерзшие, и по большому счету, силос был не пригоден к еде, а еще чтобы его достать целиком, требовалось много трудов, и ни вкуса, ни особенной сытности в нем не было. После окончания срока, так вышло, что возвращаться было не куда и не к кому, он был единственным ребенком у матери. которая умерла от приступа аппендицита через полгода как его увезли органы. В детском же доме нужен был сторож, умеющий делать мужскую работу, плотничать, столярничать, электрик. В детстве деревенскому мальчишке приходилось и в артели подсобить, и с электричеством разбираться, класть бани и дома. И еще много других дел, мужчин в деревне почти не было, и на тракторе, и на комбайне, а потом и на бортовушке. Так что пришелся ко двору Юрий в детском доме и как мог трудился вместе со всеми.

Надежда, приехала к сестре, на заработки или как в деревне сказали «за длинным рублем», но характер был слишком боевой, голос громкий, нрав простецкий и горячий – душа нараспашку, не могла ужиться «со своей правдой», подстроиться, уступить. Родственники тоже натерпелись и рекомендовали вернуться назад в кировскую, так как с работой не выходит. Но возвращаться в родную деревню, «позориться», Надежде не улыбалось, народ злой, заклюют, так от скуки, и тут в парке на лавочке разговорилась с Юрием, он и предложил ей идти к ним в дом.

И, о чудо! Она нашла здесь себя, кров над головой и смысл всей жизни, раскрылось на полную, ее большое, мало кому понятное и интересное, золотое сердце. Работая с раннего утра до глубокой ночи, она не ведала усталости, веселила всех смешными и интересными историями и как мы уже слышали, страшными былинами. На праздниках, пела и плясала, не жалея ног, была первой везде, все её очень ценили и любили. Часто можно было видеть синеглазова милиционера Петра, из транспортной прокуратуры, ожидающего ее у входа, виновато прячущего глаза от всех проходящих мимо. Но пока Надежда, не очень отзывалась на чувства юноши, он был немного младше ее и одинакового с ней роста, метр восемьдесят один, играла с ним в строгость и непреступную возмущенность, чем всегда вызывала улыбку у сторожа Юрия. Он вздыхал, выходил на крыльцо дома, закуривал беломорину и махал рукой – ну девка. Дом жил кипучей жизнью, и у каждого было чем себя занять, с горкой.

Маргарита.

Удивительно как быстро, хорошие люди, забывают о плохом случившимся с ними. Марго медитировала сидя на широком подоконнике, который был сделан специально по заказу, эскиз которого разработала она сама, смотря вглубь своего сердца и не замыкаясь в нем, энергия мысли текла медленно не задерживаясь, дверцы были раскрыты, вход и выход, вдох и выдох.

Она обожала свой широкий теплый подоконник, сделанный для того, чтобы сидеть на нем и заниматься практиками души, иногда, дремать, медитировать, мечтать, или просто чувствовать себя котенком, смотрящим на жизнь, протекающую снаружи, на окнах стояли обогреватели по типу машинных и лед не заволакивал окно. Это ей сделал любимый братишка, золотые ручки, когда шел ремонт, он вспомнил о привычке сестренки сидеть на подоконнике в любую погоду, смотреть в окно и думать и решил порадовать, дополнив кабинет этой изюминкой.