Свет — мое призвание

В 1948 году по инициативе Вавилова была выпущена книга «Люди русской науки» — двухтомник очерков о жизни и творчестве русских ученых, оставивших глубокий след в истории естествознания и техники. В предисловии к двухтомнику Сергей Иванович писал: «Единодушный патриотический порыв нашего народа в годы Отечественной войны сопровождался особым интересом к нашему прошлому. Вспомнили о многом, о чем нередко забывали раньше. Воскресили многие славные имена».

В том же году Вавилов поставил вопрос о необходимости издания в нашей стране классических трудов физиков, математиков, астрономов, геофизиков прошлого. Сергей Иванович указывал на большую важность создания книг и монографий, посвященных жизни и трудам выдающихся деятелей науки, считая, что в первую очередь должны издаваться труды ученых, обогативших русскую науку.

Из пыли библиотек, как говорил Вавилов, были извлечены многие замечательные творения отечественных и зарубежных ученых. Так, в 1946 году в серии «Классики науки» были опубликованы всеми забытые работы русского ученого Михаила Семеновича Цвета — родоначальника хроматографического адсорбционного анализа, получившего в наши дни широчайшее распространение. Эти труды стали гордостью нашей науки.

В той же серии в 1950 году были изданы избранные труды замечательного русского физика и электротехника Эмилия Христиановича Ленца. В связи с исполнявшимся в 1948 году двухсотпятидесятилетием со дня рождения французского физика, основоположника фотометрии Пьера Бугера был выпущен перевод его знаменитого «Оптического трактата о градации света». По словам Вавилова, в области фотометрии «Бугер является такой же замечательной фигурой, как Кеплер или Ньютон» в своих областях науки.

Осенью 1945 года скончалась профессор Московского университета Александра Андреевна Глаголева-Аркадьева, доказавшая единство шкалы электромагнитных волн. В ее экспериментах был полностью перекрыт промежуток между радиодиапазоном частот и инфракрасной областью спектра. Вавилов начал хлопотать об издании ее трудов. Он считал, что в отечественной науке имя Глаголевой-Аркадьевой должно стоять рядом с именем Софьи Васильевны Ковалевской. Собрание трудов Глаголевой-Аркадъевой увидело свет в 1948 году.

Сергей Иванович любил книгу по-настоящему, очень ценил хорошо оформленную книгу. С большой горечью он писал: «С сожалением надо сознаться, что наша советская книга с технической стороны, по своей внешности, еще не находится в большинстве случаев на достаточной высоте. Прежде всего приходится отметить хаос, существующий в форматах советской книги... Многие наши книги неряшливы в отношении применяемых шрифтов и общего внешнего вида издания».

Вавилов говорил, что советской книге давно пора не только по содержанию, но по оформлению завоевать одно из первых мест в мире. Он составил специальную инструкцию по оформлению серий, выпускаемых издательством Академии наук СССР. В этой инструкции он писал, что «внешнее оформление всех выпусков должно быть строго единообразным, никакие отступления от принятого образца не допускаются». Его перевод «Лекций по оптике» И. Ньютона, изданный в серии «Классики науки», стал образцом, по которому готовились последующие издания такого типа. Особое внимание уделялось тщательному редактированию и окончательной выверке текста.

Вавилов очень сердился, когда видел в конце книги список опечаток. В таких случаях он говорил: «Вот ведь какая стыдобушка!» Бывало, что Сергей Иванович сам изготовлял эскизы обложек для своих книг. Для всех академических изданий он создал и ввел единый книжный знак, представляющий собой кружок, в центре которого изображено историческое здание Кунсткамеры в Ленинграде. Большое значение придавал Сергей Иванович и хорошо организованной книжной торговле, правильному ведению библиотечного дела. Много сделал он и для организации микрофильмирования книг.

Н. А. Смирнова вспоминала, что каждое воскресенье утром Вавилова можно было встретить в книжном магазине Академии наук СССР «Академкнига» на улице Горького роющимся в книгах. Обычно раз в неделю Сергей Иванович раньше кончал работу в президиуме и уезжал в книжный отдел академии. В этот день ничто не могло задержать его. Для ознакомления с новой литературой, вышедшей под эгидой академии, Вавилову присылали обязательный экземпляр каждой вышедшей книги. Н. А. Смирнова раскладывала книги на его столе, и он, прежде чем начать работу, просматривал их.