Свет — мое призвание

Жизнь Сергея Ивановича сильно усложнилась. Теперь приходилось периодически ездить не только из Йошкар-Олы в Казань и обратно, но и совершать частые двухсуточные переезды в Москву. В военные годы эти поездки были связаны с большими трудностями, к тому же здоровье Сергея Ивановича ухудшилось. Нелегко было выдерживать такой ритм жизни, но Сергей Иванович был собран, подтянут и никогда не сетовал на судьбу.

Академик А. А. Лебедев писал: «Особенно глубокое впечатление производила на нас та непреклонность, с которой он в период Отечественной войны совершал частые поездки по железной дороге из Казани, где находился Физический институт, в Йошкар-Олу, где был Оптический. Его ничто не могло остановить: ни переполненные вагоны, в которых нередко всю ночь приходилось стоять, ни томительные ожидания поезда, редко ходившего по расписанию и часами простаивающего на станциях или даже между ними, набирая пары. Удивительно было видеть в этом хрупком на вид человеке такую волю, роднившую его с нашими воинами-героями, которые насмерть стояли перед лицом врага, защищая свою Родину. Мне вспоминаются совместные с Сергеем Ивановичем поездки в Москву, связанные с выполнением заданий Государственного Комитета Обороны. Тяжело давались эти поездки. Трудно было в то время передвигаться по Москве, и нередко Сергей Иванович возвращался домой совершенно изможденным: как он сам говорил, он чувствовал себя в такие минуты, как покойник. Но никогда не жаловался и самоотверженно продолжал нести свои обязанности. Меня всегда поражало в нем сочетание удивительной доброжелательности и внимательности к нуждам окружающих его людей и суровой беспощадности к себе: он не щадил себя, когда ему надо было выполнить то, что он считал своим долгом; в важных вопросах он никогда не отступал от того пути, который считал правильным».

Другой сотрудник ГОИ профессор Б. С. Непорент рассказывал автору этих строк, что стосорокакилометровый путь от Йошкар-Олы до Казани поезд, ехавший на дровах, преодолевал за двенадцать часов. Вагоны были до предела забиты людьми, духота стояла невообразимая. Сергей Иванович задыхался, поэтому весь путь стоял, стиснутый со всех сторон, в холодном тамбуре. Во время одной из таких поездок он сильно простудился и заболел тяжелым воспалением легких. Лишь в конце войны ГОИ получил в поезде специальное купе, что сильно облегчило поездки Сергея Ивановича.

В Казани С. И. Вавилову была выделена небольшая комната, где он, когда приезжал в ФИАН, жил вместе с А. А. Лебедевым. А приезжать приходилось иногда по два раза в неделю. Сотрудница Сергея Ивановича Зинаида Лазаревна Моргенштерн вспоминала, что встречи с Вавиловым работников института не носили характера производственных совещаний или отчетов. Это были дружеские беседы, после которых хотелось побольше сделать, появлялась уверенность в том, что твоя работа очень нужна.

Вавилов обладал чудесной способностью вдохновлять людей. Моргенштерн поражало, какими простыми и близкими были отношения Сергея Ивановича с коллегами. Как-то, когда вся лаборатория люминесценции договорилась вечером пойти в кино, одна из сотрудниц зашла к Сергею Ивановичу, взяла его под руку и пригласила составить компанию. Вавилов принял приглашение с удовольствием. Это никого не удивило — директор института воспринимался таким же членом коллектива, как и все.

В 1943 году в Йошкар-Оле произошел нелепый случай, чуть ни стоивший Сергею Ивановичу жизни. С фронта на побывку приехал его сын Виктор. Вечером отец и сын сидели за столом в комнате и разговаривали. Окно было освещено. Вдруг раздался выстрел, и между головами Вавиловых пролетела пуля.

Виновники тут же были найдены. Ими оказались двое мальчишек, которые сумели достать где-то патроны от винтовки, сделали самодельный пистолет и, желая его опробовать, не нашли ничего лучшего, как выстрелить по освещенному окну. Несмотря на то что оба нарушителя были далеки от совершеннолетия, по суровым законам военного времени им грозило тяжелое наказание. Сергей Иванович потратил много сил, чтобы выручить нахулиганивших ребят.

Наша семья, состоявшая из четырех человек, вместе с ФИАНом была эвакуирована в Казань, где разместилась в двенадцатиметровой комнате в старом двухэтажном доме, лишенном элементарных удобств. Комната служила нам одновременно спальней, столовой, кухней и дровяным сараем.

К нам неоднократно приходил Сергей Иванович. К его приходу мы всегда готовились, стремясь навести порядок, однако этого было практически невозможно сделать. Вавилов вел себя настолько просто и непринужденно, что смущение быстро прошло, все забыли об убогости обстановки.