Свет моей души (СИ)

Лиззи кивнула, и мужчина опустил ее на пол. Она тут же подбежала ко мне и крепко обняла. Я очень удивилась такому детскому порыву, да и инспектор взирал на эту картину потрясенно. Отстранившись, Лиззи помахала мне ручкой и скрылась за дверью. А я почувствовала, что пока рядом находился этот милый ребенок, все мои мрачные мысли куда-то исчезли, уступив место чему-то светлому и приятному. Наверное, это его дочь. Как же хорошо, когда есть семью. Счастливый человек…

— Мисс Элери, сожалею, но вам придется отправиться в городскую тюрьму, — произнес инспектор, пристально глядя на меня.

Я вздохнула, стала и подошла к нему.

— Вы ведь знаете, что я не виновна? — тихо спросила.

— Знаю, но у вашей хозяйки большие связи.

— Бывшей хозяйки, — машинально поправила я.

Мужчина вдруг прикоснулся к моей руке и тихо сказал:

— Я что-нибудь придумаю, Сильвия… Обещаю, вам подберут приличных соседей.

Хорошо бы… Находиться в одной камере с убийцами и разбойниками не очень-то хотелось. Попробуем найти плюсы в этой ситуации. По крайней мере, хотя бы в ближайшее время мне не придется ночевать на улице. Уверена, леди Клаус непременно позаботится о том, чтобы меня больше не приняли служанкой ни в один дом Морфолка. Да и кому нужна бездушная?

Инспектор Стайс провожал меня до самого экипажа. В карете уже находился сопровождающий из Магистрата. В последний раз взглянув на сероглазого мужчину, потуже запахнула плащ и села в карету. Инспектор Стайс смотрел с сожалением. Мне даже почудилось на секунду, что он чувствует вину за произошедшее со мной.

Ладно, тюрьма так тюрьма. Я как никто другой умела смиряться с плохим. А плохого в моей жизни было очень много. А еще сколько будет… Морфолская тюрьма выделялась в элитном городском квартале серым неопрятным пятном. Каменные обшарпанные стены и окна с частыми решетками навевали исключительно мысли о тщетности бытия. Внутри все выглядело еще плачевнее, чем снаружи. Хмурые лица охранников в черной форме, снующих между камерами, добавляли мрачности атмосфере. Видимо, делалась ставка на то, что люди перестанут совершать преступления, чтобы не оказаться в этом жутком месте. По городу даже ходили слухи, что коридоры тюрьмы наполнены призраками арестантов, приговоренных к смертной казни. Они вечно заперты здесь, обречены вечно скитаться по серым холодным камерам в поисках выхода.

Хмурый здоровенный охранник что-то долго писал, а потом повел меня по совершенно одинаковым серым коридорам. Как они запоминают здесь дорогу, даже представить не могу. Сплошные коридоры с цепочкой одинаковых ржавых железных дверей с окошком для принятия пищи. Наконец мы остановились около одной из них. Охранник зазвенел ключами, и дверь вскоре отворилась с громким лязгом.

Камера оказалась холодной и сырой. Около стены прямо на полу на грязном матрасе лежала женщина, закутанная в старое дырявое покрывало. Я в растерянности встала посреди камеры, размышляя, как же смогу жить в таком ужасном месте.

— Наконец-то компания, — произнесла соседка хриплым голосом и громко прокашлялась.

— Здравствуйте, — тихо сказала я, разглядывая женщину.

На вид лет сорок, невысокая, полноватая, смуглая. Черные спутанные волосы подвязаны шелковым платком, украшенным блестящими монетками. Длинная цветастая юбка и светлая блузка наверняка когда-то были красивым нарядом. Но сейчас одежда была мятая и грязная.

— Здравствуй, здравствуй. Садись, не стесняйся.

Я с сомнением покосилась на матрас у противоположной стены. Застеленный таким же дырявым покрывалом. Вздохнув, опустилась на него, укрывшись. Стало потеплее, но я все еще продолжала дрожать. Но это, видимо, от стресса.

— Меня Кайза зовут, — доброжелательно произнесла женщина.

— А я — Сильвия, очень приятно, — вежливо ответила я.

— Очень интересно, — протянула Кайза. — Глаза какие… А волосы что прячешь? Понятно все…

Я отвернулась.

— Из дома выгнали, да? — сочувственно спросила она.

Я рассказала свою печальную историю, а Кайза внимательно слушала, время от времени цокая и всплескивая руками.

— Не удивительно, — заключила она. — К таким, как ты всегда плохо относились. Хотя если разобраться, ни в чем ты не виновата.

— Конечно! — воскликнула я. — Разве виновата, что я такая? За что меня все ненавидят?

Кайза встала и приблизилась ко мне. Пристально посмотрела в глаза.

— Света в тебе нет, девочка. Все высосал, змей…

Я вздрогнула от ее слов. Казалось, будто женщина в подробностях знает, что случилось со мной в детстве.

— А говорят, души нет… — прошептала я.

Кайза вздохнула и села рядом со мной.

— Чушь это. Нельзя у человека душу забрать, невозможно. Знаю я змеевиков этих, сама видела их, амулеты покупала… За то и сижу здесь. Лицензии нет, видите ли… Чертовы законники! Я так тебе скажу. Думаешь, чего змеевики до нас охочи?

— И чего же?

— Людской сущности им не хватает, вот, — заявила Кайза с таким видом, будто сообщила невероятно умную вещь. — Не хотят они быть змеями, вот и тянут из нас свет, чтобы настоящими людьми стать. Завидуют…

— Чему же завидовать? — усмехнулась я.