Свет мой тишина

В светлом небольшом помещении охранник бодро направил меня в регистратуру. Через гардероб, разумеется. Я сдала куртку, надела бахилы и, вертя в руке номерок, рассказала девушке, скучающей за стеклом над ворохом бумажной писанины, зачем пожаловала. Она направила меня в двадцатый кабинет.

Я поднялась по лестнице и оказалась в длинном коридоре. На кушетках сидели немногочисленные посетители. Около нужной мне двери никого не оказалось. Я постучала, услышав короткое «можно», потянула ручку и просунула голову в кабинет.

– Не бойтесь, не съем.

– Только крови попьете? – Я улыбнулась в ответ молодому светловолосому мужчине в медицинском костюме голубого цвета.

Он сидел за столом и что-то печатал на клавиатуре, поглядывая в монитор. Наконец развернулся на своем стуле и, скрестив руки на груди, уставился на меня.

– Прошу, – он кивнул на стул рядом. – Паспорт с собой?

– Ага, но, честно говоря, хотела для начала узнать, что к чему. Меня подруга немного ввела в курс дела, конечно…

– Она уже сдавала кровь?

– Да, много раз. Почетный донор, между прочим. Алина Хасанова, помните такую?

– Нет, – нахмурился мужчина и покачал головой.

– Ну вот же. – Я достала телефон и протянула ему фото Алины.

– На память не жалуюсь, но не могу вспомнить эту прекрасную молодую особу. Сдается мне, что она выдала желаемое за действительное.

– В смысле? – не поняла я.

– Сколько ей лет?

– Двадцать четыре, – ответила я.

– И давно она почетный донор?

– Год точно, – уверенно произнесла я, так как значок пролежал с Алиной на дне именно столько времени.

– Знаете, сколько донаций необходимо, чтобы получить это звание?

– Сорок… – вспомнила я информацию из Интернета, мой голос звучал уже менее уверенно.

– Вот именно, – улыбнулся мужчина, а видя мое замешательство, продолжил: – Максимум пять донаций в год, и это при самом лучшем стечении обстоятельств: без ОРВИ, беременностей и прочих временных ограничений.

– То есть, – я нахмурилась, – чтобы к двадцати трем годам стать почетным донором, ей нужно было прийти к вам лет в пятнадцать и не болеть все последующие годы?

– Только никто бы кровь у ребенка брать не стал. Ни у нас, ни в другом официальном учреждении. Донором можно стать строго после наступления совершеннолетия.

– Но я видела у нее значок…

– Его можно купить с рук на блошином рынке, например, – пожал он плечами. – Кроме того, почетным донором может быть кто-то из ее семьи.

Я задала еще несколько дежурных вопросов о том, как мне стать донором, какие документы необходимо собрать и как готовиться. Пообещав, что скоро вернусь к ним на станцию, поспешила покинуть кабинет.

Около гардероба я заметила распечатанную на цветном принтере таблицу. На ней были обозначены группы крови и резус факторы, в которых область особенно нуждалась. На всякий случай я сделала фото на телефон и вышла из здания станции.

Прогуляться пешком в обратном направлении не получилось – на улице начался дождь, а зонта у меня с собой не было. Я вызвала такси и отправилась в Яму, к нашей конторе, где рассчитывала застать Марича.

По пути очень хотелось осмыслить услышанное на станции, но таксист всю дорогу причитал, как ему не хочется соваться в этот криминальный район. Когда я пообещала оставить хорошие чаевые, его причитания сменились догадками, что могло понадобиться такой приличной девушке вроде меня в этом неблагополучном месте. Когда я ответила, что еду на работу, он ненадолго замолчал, опешив. Видимо, прикидывая, кем в Яме можно работать.

Марич сидел, закинув ноги на стол, и что-то напевал себе под нос. Я отметила, что давно не видела его в таком приподнятом настроении. Связала я это с тем, что ему мог поведать Гена относительно дела, которым мы занимались. Мои новости вряд ли способны особенно Владана порадовать, поэтому я предпочла, чтобы первым выступил он.

Итак, специалисты сошлись на том, что девушка пролежала в пруду от полугода до полутора лет. Возраст на момент смерти приблизительно двадцать пять лет с погрешностью в три-четыре года в любую сторону. В легких ее было много воды – она отчаянно пыталась вдохнуть. Вокруг пруда или на дне спустя такое большое количество времени ничего значимого обнаружить не удалось.

Тело девушки было придавлено камнем, кроме того, одежда зацепилась за корягу. Именно поэтому тело не всплывало на поверхность все это время. Держала на дне его в большей степени одежда, запутавшаяся в извилистых корнях, и в меньшей – камень. Он был не таким уж тяжелым. Оказался он на теле сразу после смерти или попал в пруд потом, можно только гадать.

Опознать погибшую пока было некому, да и сложно. Все-таки тело слишком долго пробыло в воде. Запрос в Татарстан уже отправили, чтобы доподлинно установить личность погибшей и передать родным, если таковые найдутся, для захоронения.

Я внимательно выслушала всю информацию от Владана, но все-таки у меня осталось много вопросов, которые я поспешила задать.

– А Нефедовой или Сидоровых для опознания не достаточно?