Свет мой тишина

– Мы учились в одной школе, с первого класса вместе за партой, – начала Лейла, а я замерла, боясь спугнуть удачу. – Подруги неразлейвода: Айза и я. Тогда, в начальной школе, мне казалось, что так будет всегда. Однако мои родители видели образование как обязательную ступень перед поступлением в ВУЗ и построением карьеры, а родители Айзы всегда воспринимали школу как часть пути к удачному замужеству. Эту разницу я осознала, пожалуй, чуть раньше Айзы.

Девушка взяла чашку обеими руками и сделала большой глоток. Я бросила взгляд на Марича. Он сидел, не глядя на нас, и делал вид, будто занят чем-то важным в телефоне.

– Она была согласна с родителями? – прервала я тишину.

– Нет, – с тоской произнесла Лейла. – Поступила в университет, получила диплом учителя начальных классов. Замуж она не рвалась, тем более за малознакомых кавалеров, которых сватали ей родители. Не представляете, чего ей стоило так долго им сопротивляться. У Айзы есть младшая сестра, ту выдали замуж, едва девушке исполнилось восемнадцать. Скоро десять лет, как она в браке. Уже четверых внуков успела родителям родить. Думаю, она счастлива жить так, как живет. Для Айзы же одна мысль о подобном была невыносима.

– Как зовут сестру? – решилась я.

– Амина. Они с Айзой всегда были очень близки – погодки. Удивительно, конечно, учитывая разницу во взглядах на жизнь. Кстати, и кровь она пошла сдавать в пику отцу – тот был категорически против. Когда узнал, я думала, выгонит из дома. Больше она ему об этом не говорила, но поставила цель – стать почетным донором.

Лейла потерла глаза ладонями.

– Когда вы видели Айзу последний раз?

– Два года назад, в декабре. В Москву я переехала только этим летом – нашла вакансию, о которой всегда мечтала. До этого, как и Айза, жила в Грозном. Мы готовились к встрече Нового года. Ходили вдвоем выбирать подарки близким, потом ненадолго зашли к нам домой. Это была самая последняя наша встреча. Больше я ее не только не видела, но и не слышала. Она ни разу не позвонила, не написала.

– Почему?

– В том году Айза встретила человека, в которого влюбилась. Впервые в своей жизни и по самые уши.

– Но родители не одобрили жениха?

– Она им его даже не представила, – усмехнулась Лейла. – Он русский, православный. Родители Айзы – праведные мусульмане. Не такого зятя они себе искали.

– Значит, она сбежала с ним, зная, что иначе им не быть вместе? – догадалась я.

Девушка развела руками и откинулась на спинку стула.

– Хотела бы я знать.

– Как его зовут?

– Сергей.

– А фамилия?

– Я не знаю, даже не видела его ни разу. Они не появлялись вместе на людях.

– Ну а сестра, кто-то из подруг, неужели она совсем ни с кем не поддерживала связь после отъезда?

– Насколько я знаю, нет. Амина, конечно, может что-то знать. Но она бы сестру не выдала ни за что.

– Даже вам?

– Даже мне, если та ее об этом попросила.

Я взяла со стола свой телефон, открыла фото записки, которую мы обнаружили в кармане джинсов утопленницы.

– Вот, – повернула я экран к Лейле. – Этот клочок бумаги был при той девушке, что нашли в пруду.

– Она всегда так смешно писала цифру «четыре», – Лейла улыбнулась, разглядывая снимок.

В отличие от нас с Маричем, она сразу поняла, что перед ней цифры, а не буквы.

– Вот что значит сидеть за одной партой, – заметила я вслух. – Я не сразу поняла, что это код, а не слово. Оказалось, что это шифр от камеры хранения на вокзале. В ней обнаружилась сумка с личными вещами и документами.

Я показала девушке фотографию содержимого сумки.

– Документы принадлежали трем разным людям.

Лейла нахмурилась и посмотрела на меня с недоверием. Я открыла нужные фотографии и показала ей одну за другой.

– Студенческий билет моей сестры, – протянула она.

– Да, именно она дала мне ваш контакт.

– Только тут она студентка третьего курса, а на самом деле в этом году уже выпустилась.

– Амина, как я понимаю, взяла фамилию мужа при замужестве?

– Да, и переехала из Грозного к нему в дом.

– А кто такая Фатима Алмазова?

– Не знаю, – пожала плечами Лейла. – Выходит, Айза позаботилась о том, чтобы ее не нашли…

– Я так понимаю, Ая не добровольно отдала ей свой студенческий?

– Думала, что потеряла, – кивнула девушка.

Мы ненадолго замолчали, она посмотрела на часы и вдруг спросила:

– Ее уже похоронили?

– Нет, она так и остается неопознанной официально.

– Понятно, – тихо ответила Лейла.

– Скорее всего, родители не заявляли о ее пропаже, либо следствие пока не вышло на их заявление.

– Думаю, первое, – она поджала губы. – Если она сбежала с мужчиной, а до них, скорее всего, эта информация дошла, то… В общем, это позор.

Она набрала в грудь воздуха и едва слышно спросила:

– Она сама… сделала это?

– Нет, почти нет сомнений в том, что это – убийство.

– Даже так? – Глаза ее округлились от удивления.

Мы еще немного поговорили, обменялись номерами телефонов и простились. Я обещала, что буду держать ее в курсе. Тело Лейла была готова опознать.