Свет моих очей...

Есть страшная болезнь—волчанка. Она захватывает лицо, покрывает его затвердениями и язвами, разрушает кожу и края носа. Болезнь эта приносит человеку тяжкие страдания, физические и моральные. Все давно известные способы ее лечения малоэффективны. В.П. Филатов стал лечить волчанку тканевой терапией — и она дает при волчанке не только улучшение, но иногда и полное исцеление, стойкое, прослеженное уже в продолжение долгого периода. Очень хорошо показала себя тканевая терапия в случаях красной волчанки, рассыпающей язвы в виде крыльев бабочки на щеках и груди больного. Был случай, когда к В.П. Филатову обратилась больная красной волчанкой, дошедшая до полного отчаяния, до попытки покончить с собой, бросившись под поезд! Эту несчастную совершенно излечила тканевая терапия.

Другая грозная болезнь, при которой тканевая терапия дает блестящие результаты, — пендинская язва. Возникает она от укусов москитов-флебостомусов, захватывает лицо, часто разрушает его, обезображивает до неузнаваемости, переходит на тело. Бывает, что на теле насчитывается до 100 язв, физические боли и моральное угнетение у таких больных невыразимо тяжелы. Даже там, где язвы заживают, после них остаются навсегда резкие безобразные рубцы.

В.П. Филатов применил тканевое лечение в 53 случаях пендинской язвы, — все больные выздоровели, а на месте заживших ран остались только тонкие, еле заметные рубцы. Прослеженные в течение ряда лет результаты этого лечения оказались стойкими.

Тканевая терапия оправдала себя и при ряде других тяжких заболеваний: при самопроизвольном омертвении (гангрене) стоп и при бронхиальной астме, при туберкулезе легких и гортани и при язвах желудка и кишок, при психических заболеваниях, в частности при шизофрении, при гуммозном сифилисе, даже при проказе. Область успешного применения тканевой терапии оказалась огромной. Она, конечно, конечно, будет еще расширяться.

Написала все это — и сама испугалась. Есть явление, от которого страдает всякое научно-лечебное учреждение, а во Всеукраинском офтальмологическом институте имени академика В.П. Филатова явление это порой приобретает характер настоящего бедствия: неорганизованное устремление сюда больных со всех концов страны — «диким образом». Прочитают люди на «раю земли газетную заметку о том, что в Одессе, «у Филатова», возвращают слепым зрение, и пускаются в путь, часто с детьми, а главное, всегда с надеждами. Очень многие из этих людей приезжают в институт лишь затем, чтобы услыхать, что приехали они зря, форма их заболевания лечению не подлежит. В результате тяжелое разочарование для больных.

В основе этого грустного явления лежит прежде всего недостаточная осведомленность. О многих очень важных, замечательных сторонах нашей жизни у нас пишут мало, люди знают об этом недостаточно. Институт имени Филатова — учреждение, единственное в мире. А много ли написано у нас о нем в общей (не специально медицинской) прессе?

Мне не раз приходилось слышать от В.П. Филатова и его сотрудников-врачей горькую претензию в адрес писателей.

— Ведь пишут — ничего не скажешь, пишут! — говорил мне В.П. Филатов, — и пьесы, и сценарии, и рассказы. Есть и спектакли, и кинофильмы… Иные делают это словно бы и добросовестно, — приезжают к нам в институт, знакомятся с материалом, а потом напишут такое, что «унеси ты мое горе на гороховое поле»!

В связи с этим я позволю себе рассказать забавный — а может быть, и не такой уж забавный — случай.

В одном из одесских кинематографов показывали фильм, главный персонаж которого был слепым и в конце фильма прозрел. Группе больных института (из тех, что сохранили остатки зрения) разрешили пойти на дневной сеанс. Меня отпустили с ними — за старшую. Пошли мы весело, с шутками. Ждали — будет интересно. И вот возвращаемся после сеанса. Без всякого оживления, без острот и смеха, даже впечатлениями не делимся! Потом я замечаю, что почти вся наша группа, обогнав меня, ушла далеко вперед, а меня Володя Горев все время заставляет идти медленно… «Не торопитесь… У вас — сердце, у вас — одышка…» И чего только еще у меня нет!

— Володя, почему мы с вами плетемся сзади? Тут он не выдержал и сказал с укором:

— Ну, как вы не понимаете? Ругаются они, а при вас неловко им…

Оказывается, они всю дорогу ругали кинофильм такими словами, в каких я соревноваться с ними не могла… Они были обижены: лучше ничего не показывать, чем так бесстыдно врать!

Я с ними не спорила…

6. Разъезд

Всему на свете приходит конец.

Давно уехала Анна Ивановна с дочкой Галочкой, которая спрашивала, подставляя головку солнечным лучам: «Темно, мама? Ночь?!» Уехала со своими страшными бельмами Соня, аптечный работник. Уехал доктор Корнев, — помочь ему не удалось.

Зато радостно для всех было видеть, каким счастливым уезжал Володя Горев! С восстановленным зрением!