Свет на облаках (САМИЗДАТ)

Последний день перед битвой Немайн проспала. Впрок. Раз уж сказанула сдуру "ночью не больше, а днем не меньше четырех часов" — так тому и быть. Засветло обошла позиции. Проверила бочки с маслом и жиром, факелы. Запасы стрел. Позавтракала ужином из солдатских котлов. Ложка здесь, ложка там — и сыта. Бодрилась. Шутила. Навестила Луковку — эта тоже перешла на дневной режим. Что поделать — камнемет разбрасывает триболы, железные шары с четырьмя шипами: три — в землю упереться, один — врагу. А это работа ночная, иначе саксы увидят, куда те легли — и не полезут ноги колоть. Убедилась — все готово. Оставалось — лезть на одну из дозорных вышек и ждать атаки. Выбрала ту, что в центральном лагере.

Проходит час, другой. Делать нечего, разве рассматривать близкие холмы — и собственные позиции. Треугольник. Основание — река, запах тины. Единсвенное, что скрывает город. Подкову откопать было бы проще — а как за ней присматривать? И как защищать? Между укреплениями линии частокола чуть вогнуты. Тому, кто решит перелезть стену, не штурмуя укреплений, придётся пройти лишние шаги под стрелами и пулями перрье. Хорошо, ветер с реки, не от города. Канализацию Хвикке не чинят. Хуже того — не пользуются. Смрад непрерывно витает над городом — так, что до укреплений доносит. И как люди внутри живут?

Барки с роксетерским экипажем качаются на якорях вдали от берега. Будет нужно — подойдут, поддержат. Это спасло от необходимости ставить два лишних укрепления, распылять и без того небольшие силы. Успела бы перевооружить лучников — их вообще не пришлось бы строить. А так — на попути между лагерями пришлось поставить два малых укрепления, «Дельта» и «Эпсилон». Первые три буквы греческого алфавита достались большим лагерям. Хотя большим — сильно сказано, в каждом стоит полтысячи воинов — а в бою останется куда меньше. Ночные краски сгущаются, и превращаются из ярких — в плотные и землистые, когда Луна, пособница саксонская, прячется за холмом. Но саксы не показываются. Может, догадались, что письмо перехвачено? И ударят утром, по не выспавшимся?

— Пора?

Граф Окта. Кони, впряженные в колесницу, и те фыркают тихо, соблюдая тайну. Предпоследняя команда, которую следует отдать шепотом.

— Выступай. Надеюсь на тебя. Если они не полезут ночью — то, что ты выбрался из лагеря, станет главным моим достижением на сегодня.

— Не беспокойся. Когда в Роксетере ковали наконечники стрел, там знали, что пользоваться ими буду я. По крайней мере, большими. И сестру твою сберегу.

Ушел. Интересно, как он Эйру опекать собирается? Ее, и все пять колесниц, что еще на ходу. Все-таки как судно назовешь — так оно и поплывет. Две из семи «Пантер» сломались на переходе в полторы сотни километров. Без боя. Кажется, пора пересматривать конструкцию. Чтоб получился «Т-34-85». Или хоть «Шерман». А заодно придумать применение для трехосной рессорной повозки, помимо обозного. В Рождественскую битву только обоз и спас! А если сделать на основе таких колесниц специализированные подвижные укрепления?

Тут и выяснилось — зрительно представить вещь у Немайн не получается! Клирик, если нужно, видел чертежи в голове — а ей нужна бумага перед глазами. Пока чертила — всё получалось. А без пера и бумаги — ничего. Образы путаются и сливаются, рождая невнятных чудовищ. То-то при осаде Кричащего холма руки сами тянулись набросать эскиз… Клирику это казалось забавным. А ей нет! Сида принялась вспоминать задачки из полузабытого курса начертательной геометрии — но проявить перед глазами абстрактные линии не получилось. Зато, взяв за пример один из окрестных холмов, удалось мысленно дорисовать простые сечения плоскостями… В голове разлилась тупая боль — будто маленький комочек мозга, привыкший баклуши бить, заставили носить камни. И тут абстрактная линия взбухла вражескими воинами. Саксы все-таки начали атаку. На центральный лагерь, самый большой.

Колонна — а скорее, вытянутая толпа — старается идти тихо, крадучись. Начало даже казаться, что внизу разворачивается бездарная кинопостановка, и орда статистов сумеречным днем изображает ночь и скрытность, изо всех сил стараясь не брякать обильным железом. Впечатления впечатлениями, но… Этот шепот — последний.

— Готовьсь!

По лагерю пробегает шелест. В спящих гленцы не играют давно. Теперь же стрелы ложатся на тетивы, руки перехватывают копья и билы покрепче. Теперь — громко:

— Свет!

Загораются факелы. Не фонари — ориентиры. Прямой крест, косой, круг с крестом…

— Альфа! Прямой, возвышение два, — значит, две ладони, — Бей!

Враг успевает понять, что замечен, уйти от стрел — нет. Даже щиты подняли — на звук. Жаль, с соседний укреплений не дострелить. Один лагерь работает — два ждет. Одна колонна? Что-то их маловато для единственного и главного удара. Хотя и больше, чем всех её сил, вместе взятых. Всё равно не верится, наверно, другие поотстали. Вот и они. Хорошо, что есть река: Немайн со своей вышки видит все позиции войска, город ничего закрывает.

— Бета! Прямой, возвышение один. Бей! Дельта, круг, возвышение два. Бей!