Свет над горизонтом

— И чего они там чикаются? — Ольштынский нетерпеливо передернул плечами и посмотрел на замполита.

— Ты же сам сказал: разведать обстоятельно, вот люди и стараются, и нечего на них шипеть, мне тоже не терпится все узнать, но вот жду.

На борту судна показался старшина и прыгнул в лодку. Перебирая руками конец, он погнал ее к «Щ-17».

На транспорте, груженном оружием и продовольствием, никого не было. Из груза сохранилось только то, что размещалось наверху. Трюмы, машинное и котельное отделения затоплены полностью.

После короткого совещания решили завести на судно трос. Укрепить его на чугунные кнехты и подтянуть лодку под кормовой обвес. Споро, действуя без шума и суеты, приступили к работе.

Когда лодка подошла вплотную к транспорту, ее прочно закрепили швартовыми. Большинство команды столпилось на палубе. Командир и замполит перелезли по шторм-трапу и остановились у трюмного люка. Палуба транспорта круто уходила вниз и вправо. Очевидно, река вымыла в устье яму, куда и опустился, врезавшись в песок, нос поврежденного парохода. По карте до берега было мили полторы-две, но сквозь сетку мелкого дождя очертания его даже не угадывались, не проступали низкой и длинной темноватой полосой, как это бывает обычно ночью, когда подходишь с моря. На транспорт поднялся механик и, скользя по измазанной горючим палубе, направился к командиру.

— Сейчас осмотрели винты и рули, — начал он, — дрянь дело, хуже не придумаешь. Своими силами отремонтировать нельзя. По базовым понятиям нужен док, и минимум на месяц. Лодка без хода. Может только перемещаться по вертикали.

— И абсолютно ничего нельзя предпринять? Хоть как-нибудь, через невозможно?

— Нет. Это только в рассказах из ничего делают что-то, а здесь проза жизни. Лопасти винтов срезало как бритвой, одни ступицы остались. Рули заклинило, валы погнуты. Я еще удивляюсь, как обшивка уцелела и выдержали уплотнения, по всем существующим нормам, седьмой отсек должен быть затоплен. Будем считать, что нам крупно повезло.

— Да-а. Действительно, повезло, так и тянет в гроб от такого везенья, положение хуже губернаторского, и до берега не добраться — всего одна надувная лодка на трех человек.

— Товарищ командир, — раздался голос акустика, — со стороны порта кто-то идет. Судно небольшое, скорее всего буксир. Приближается медленно.

— А ну живо, лишних вниз, и приготовиться к срочному погружению. — Командир взят у сигнальщика сильный ночной бинокль и, приложив его к глазам, стал всматриваться туда, где, по словам акустика, он слышал шум винтов.

— И правда, кто-то движется, не иначе. Искорки вылетают из трубы, — он опустил бинокль. — Быстро! Пять человек с автоматами ко мне. Живее. Комиссар? Иди-ка вниз и погружайся, а мы спрячемся на корме в рубке, затаимся и на месте разберемся что и как — все равно терять нечего. Услышишь стрельбу, всплывай на помощь. Лейтенант, отберите пять человек с оружием. Только быстрее, времени мало.

— Леонид Сергеевич, давай наоборот сделаем. Где большинство, там и командир, а я здесь останусь со штурманом, ладно?

— Логично, замполит, действуй, но прошу тебя быть поосторожнее, не вылезай без надобности. Если все обойдется, постучишь по борту судна, мы услышим и всплывем. Если нужна подмога, гранату брось в воду.

* * *

Семь человек, предварительно отдав лодке швартовы, забрались в кормовую надстройку, которая скорее всего была кладовой шкиперского имущества. В темном помещении терпко пахло краской, смолеными канатами, там и сям в беспорядке валялись бухты троса, тюки ветоши, бидоны и банки, в углу грудой лежали пробковые спасательные нагрудники.

Лодка медленно, почти беззвучно, если не считать легкого бульканья пузырьков воздуха, исчезла с поверхности, словно растворилась в темной маслянистой воде.

Через запыленное стекло иллюминатора кладовой сидящим в засаде морякам было видно, как к накренившемуся транспорту подошел портовый буксир. За его кормой забурлила вода — гася инерцию, дали задний ход. Затем буксир осторожно приткнулся к кормовому обвесу, зашипел паром и замер. Какой-то человек, легко перемахнув через леер, спрыгнул на судно и закрепил швартов. Затем еще один, более плотный и высокий, тяжело перевалившись через фальшборт, вылез на палубу, огляделся и, косолапо расставляя ноги, направился прямо к двери надстройки, где прятались моряки. Не доходя метра три, он остановился, обернулся назад и что-то крикнул.

Сидевшие в кладовке замерли. Долматов в темноте нащупал плечо штурмана, притянул к себе и сказал на ухо:

— Если войдет, сразу бросаться и так, чтобы не пикнул. Не дать опомниться. Схватить и втянуть сюда. Понял?

— Понял, товарищ старший лейтенант. Понял. — Штурман ближе придвинулся к полуоткрытой двери и о чем-то быстро зашептал стоящим по обе ее стороны матросам с автоматами наготове. Моряки немного отступили от входа и прижались к стенам.

Человек на палубе, не дождавшись ответа, махнул рукой, повернулся и не спеша пошел к двери. У самого входа он на секунду замешкался, споткнувшись о комингс, затем, тяжело сопя, протиснулся внутрь.