Свет над горизонтом

— Куда там. Обыкновенный поход, сам же слышал, как вчера комдив докладывал адмиралу. Может быть, это козни начальника штаба, не любит он меня, за что, ума не приложу.

— А ты не ехидничай, когда с ним говоришь, не высмеивай его слабости, тем более человек-то он хороший, а заговаривается иногда, ну что делать, у всех могут быть недостатки. Что же касается похода, то, наверное, какие-то изменения.

— А что переменилось, что? Прямо заинтриговали, любопытство разбирает.

— Удивляюсь тому, что ты все время на службе удивляешься.

— Зря каламбуришь, я же серьезно с тобой.

— Выдержка, мой друг, выдержка. Основное качество моряка. Конечно, образцового, лихого моряка. Все узнаем своевременно, не раньше и не позже.

— Тоже правильно. Пойдем-ка ужинать. Сытому всегда лучше, собирайся побыстрее. Погода как раз для выхода. И туманчик намечается, и дождичек, и ночь обещает быть темной.

Офицеры оделись и вышли в коридор.

Когда они уже огибали здание столовой — длинного дощатого барака, от которого за сотню метров тянуло запахом щей и подгорелого сала, прямо на них, чуть не сбив с ног, выскочил матрос.

— Товарищ командир, — задыхаясь от быстрого бега, прокричал он, — к адмиралу срочно, и вас, — матрос кивнул на заместителя по политчасти, — тоже.

— Дух переведи сначала. Вот так. Отдышись. Теперь толком доложи, — командир повернулся к замполиту. — Ну сейчас, кажется, узнаем все.

— Прибегал рассыльный из штаба, — начал матрос, — передал, чтобы командира и заместителя по политчасти немедленно к комбригу.

— Добро. Вот теперь все ясно. Можешь идти.

— Есть, — моряк повернулся и побежал к лодке.

— Знаешь, выработалась у меня дурная привычка: когда вызывают к начальству, да еще срочно, я почему-то, даже если ни в чем не виноват, ставлю себе вопрос: за что? И начинаю мысленно перечислять все свои грехи. За одни вроде уже нафитиляли, о других пока не знают, третьих еще не совершил. Идешь и терзаешься, душу себе мотаешь — сомненья грызут. Прошлый раз вызвали, ну являюсь, а мне говорят, дескать, к ордену тебя представили. Я даже разочаровался. Вот и разберись, как говорят, «ожидаешь ты гуся, а получишь лосося».

— Пути начальства неисповедимы, — кто это сказал первым, был зело мудр, — замполит усмехнулся, — но сейчас, кажется, ни хвалить, ни ругать нас не будут. Во-первых, вроде не за что, во-вторых, было бы антипедагогично — ругать перед походом, ну а обо всем остальном узнаем через несколько минут. Пошли, Леня, начальство не любит, когда опаздывают, и вообще точность — вежливость морских офицеров, да и, кроме того, просрочишь хоть минуту — корабль ушел.

— Я слышал, говорят — поезд ушел.

— Считай так, если тебе приятнее.

* * *

Над длинным, стоящим посредине большой комнаты столом склонилось несколько старших офицеров. Среди них выделялся комбриг. Высокий и широкоплечий, в очках, почти совсем лысый. Сухой, подтянутый и весь какой-то плоский.

— Товарищ адмирал, — Ольштынский вышел вперед, — командир подводной лодки «Щ-17» капитан-лейтенант Ольштынский и заместитель по политчасти старший лейтенант Долматов прибыли по вашему приказанию.

— Добро, прошу сюда, — адмирал указал на свободное место у стола, — поближе, пожалуйста.

Низко над картой висела большая сильная лампа под темным абажуром. Стены кабинета и стоящие вдоль них стулья находились в тени.

— Начальник штаба, доложите задание.

Небольшого роста кругленький капитан первого ранга неодобрительно посмотрел на командира лодки, открыл лежащую перед ним папку и, откашлявшись, произнес:

— Мы уже говорили, — начал он, — что сегодня ночью ПЛ «Щ-17» должна выйти в море. Погода сейчас, так сказать, удачная. Достигнув квадрата 29494, стать на позицию у входа в порт и при подходе транспортов противника атаковать их, — он повернулся к Ольштынскому. — Вас вчера, надеюсь, подробнейшим образом ознакомили с операцией, так сказать, во всех деталях.

— Так точно, товарищ капитан первого ранга, — ответил Ольштынский.

— Значит, первая часть ясна, не правда ли?

— А будет еще и вторая?

— Обычно младшие по званию и должности терпеливо слушают до конца и потом задают вопросы, если им что-либо непонятно, и, так сказать, получают конкретные ответы, — начальник штаба сердито покосился на Ольштынского.

— Прошу прощенья.

— Итак, повторяю. С операцией вы ознакомлены вчера. Сегодня произошли некоторые изменения, так сказать, внесены коррективы.

По пути на позицию вы в подводном положении подойдете к этой точке, — он указал толстым красным карандашом место на карте, — всплывете ровно в 24 часа и высадите нашего человека, С берега должен быть дан сигнал фонариком: четыре повторяющиеся проблеска. После высадки приступите к выполнению основного задания. Все понятно?

— Так точно, все. А когда придет к нам этот ваш, или вернее, наш человек?

— Сейчас, — начштаба опять с укором посмотрел на командира лодки и повернулся к стене. — Вот прошу познакомиться, любить и, так сказать, жаловать. Это и есть, как вы правильно заметили, Ольштынский, наш человек.

От стены отделился человек и подошел к столу.