Свет надежды

– А я уже здесь, – шагнул из зеркала Юрейд, заставив командира едко усмехнуться.

Выходит, хитрому вампиру не понравилось, как быстро его тут разоблачают, вот и присматривает за отрядом через зеркало.

– Десять минут на сборы, – невозмутимо сообщил ветал и, присев к столу, подтащил к себе кувшин с отваром. Плеснул в чашечку, оглядел засуетившихся людей и нелюдей и добавил: – Лийле лучше разбудить заранее. Там будет некогда, да и неудобно.

– Я сама, – Инделирри решительно отодвинула шагнувшую к девушке моряну, и та не стала спорить. Анлезийке виднее.

– Тогда мы пока принесём вещи, – спокойно поднялся со стула командир, догадываясь, как сильно может смутить синеглазку его присутствие, и оглянулся на Юрейда. – Как будем добираться?

– Открою путь.

– Тогда можно отпустить хотомар?

– Отпускай, – согласился вампир, капая в отвар драконью кровь и хитро усмехаясь. Весь мир пьёт это зелье, но никто до сих пор так и не догадался, кто первым посеял на Анлезии семена растений, родившихся вовсе не в этом мире.

Глава 30

Поднимаясь на крышу, куда успели умчаться анлезийцы, Стан невольно вспоминал тоскливый взгляд Адистанны, провожающий ринувшегося к дверям Тароса, и сердито сопел. Вот почему люди иногда ведут себя как мазохисты? По парню страдает такая хорошенькая девчонка, а он, как баран, упрямо смотрит в другую сторону. Ведь казалось… чего проще, сесть, обдумать всё серьёзно и идти туда, где тебя ждут. И не портить жизнь ни себе, ни людям.

Он сделал ещё несколько шагов и вдруг застыл на месте, как пулей сражённый совсем другой картинкой, подсунутой неподкупной памятью. Другая девчонка, роняя горькие слёзы, смотрит на него самого, а он пытается отговорить её от поездки на Хамшир.

Блин… выходит, он поступает ничуть не лучше Тароса? Сам собой возник вопрос, и очевидный ответ на него Стану совершенно не понравился. Не может быть… у него совершенно другая ситуация.

А ситуация несчастно смотрела из глубин памяти прекрасными синими глазами, и её светлые волосы, пронизанные падавшим из проёма южным солнцем, светились как ореол мученицы. Нет… скорее как серебряная корона Снегурочки, и её длинное белое платье со свободными рукавами, расшитое бледно-голубыми незабудками, походило на одеяние его любимой сказочной героини. Только переодевшейся к встрече весны.

Вот же он лопух… и с чего ему всегда казалось, будто Снегурочка может быть только одна? Разве в мирах только одна блондинка с синими глазами?! Да их тысячи… миллионы! И каждая для кого-то Снегурочка или Белоснежка… а он, в поисках своей полудетской мечты, сначала принял за свою Снегурку совершенно другую девушку. А та, которая предназначена ему, просто ждала Стана в другом месте… ведь не зря его так тянуло к тому судну торговцев чужой свободой.

Стан выпрыгнул из чердачного окна на почти пологую крышу веранды, над которой покачивался хотомар, и принялся помогать выгружать вещи. Не забывая бдительно поглядывать, как Васт, сделав всем знак молчать, осторожно раздвигает занавеси и достаёт из гамака неподвижного Тина. Хумили и дрифон уже сидели на своих местах, готовые в любой момент покинуть это невесёлое место.

– Держи, – выдав маленькому человечку тяжёлый кошель, шепнул Стан, когда анлезиец, бережно уносивший бесценную ношу, скрылся на чердаке, – большое спасибо.

– Не нужно… – заспорил было Шин, но командир остановил его властным жестом:

– Не спорь! Я вам не чужой!

Прихватил сразу три мешка и помчался к чердаку, десять минут подходили к концу, а проверить нужно было многое. Но и обдумывая хозяйственные заботы и планы на предстоящий переход к крепости и разговор с мастерами, от которых Стан не ждал особого понимания, забыть о сделанном открытии он не мог. То и дело возвращался мыслями к тому моменту, когда он наконец встретится с боязливым взглядом огромных глаз Лийлезы, и пытался загодя придумать, какие слова нужно сказать, чтобы она ему поверила.

А говорить нужно немедленно, прямо сейчас, ведь она ждёт и терзается, а ему очень хорошо известно, какая это невыносимая тяжесть и боль, когда украдкой смотришь на того, кого сердце вдруг признало самым нужным, и мучаешься сомнениями и робкими надеждами.

Стан никогда не понимал людей, которые вместо того, чтобы как можно быстрее сообщить любимому или любимой о важном событии или решении или просто подарить подарок, устраивали целое шоу, полное таинственности, недомолвок и загадок. Или в полной секретности устраивали шумные сюрпризы с привлечением всех друзей и зачастую с совершенно непредсказуемым результатом. И примеряя подобные случаи лично на себя, Костя начинал свирепеть, едва представив, сколько ему пришлось бы вытерпеть, если бы его девушка решила преподнести подобный сюрприз.

И теперь знал точно, никакая это не романтика и тем более не широта души. Просто очередной самовлюблённый эгоист желает с помощью подобной показухи как можно дольше побыть в центре внимания и растянуть собственное удовольствие от похвал, благодарностей и осознания собственного великодушия.