Свет надежды

Твёрдо знала только одно – она нужна ему, именно она, Лийлеза, и больше они никогда не расстанутся, об этом вернее самых красивых слов говорили его руки, притиснувшие её к себе так крепко, словно кто-то собирался отнять.

На глазах анлезийки вскипели сладкие слёзы счастья, и она виновато шмыгнула носом, стараясь не расплакаться, и тут же почувствовала на своих щеках горячие губы любимого. А потом он заглянул ей в глаза, виновато улыбнулся и прижал палец к губам, умоляя немного помолчать и подождать. И она смущённо кивнула, да, Тин сейчас важнее всего. А у них теперь, когда выяснено самое главное, впереди море времени, чтобы решить все мелкие вопросы.

Глава 32

Наверняка никто не поверил бы в подлинность этого зрелища, доведись ему взглянуть на него через шар видений, отстранённо думал Беркис, осторожно изучая людей, недавно оказавших ему невероятное доверие, приняв в свой отряд. Смешанная толпа представителей всех рас, облачённая в одинаковую, странно-пятнистую одежду, вместе со зверем, которого все знают как свирепого хищника, стоит на идеально гладкой широкой дорожке между двух совершенно невозможных стен. И уже больше осьмушки, не обращая никакого внимания на припекающее головы солнце и на отсутствие хоть какой-нибудь, самой простенькой скамейки, молча смотрят на зависший в воздухе саркофаг из невероятного живого металла. Так серьёзно, что не возникает никаких сомнений, там сейчас происходит самое главное для всех действо.

И ему самому это почему-то тоже очень важно… и не хочется, как обычно, посмеяться над собой за наивную веру в очередную сказку. Ведь всё, происходящее с ним, и так уже сказка… И даже если завтра они выгонят его из отряда, Беркис не обидится и не затаит зла: свою долю чуда он получил полной мерой. Никто в их мире не может похвастать такой удачей, оказаться в крепости мастеров и посмотреть на них своими глазами.

Все присутствующие вдруг напряглись, сдвинулись вокруг заключённой в диковинный сосуд девчонки. И хотя никто не произнёс ни слова, по тому, как нахмурились их лица, да по зеленоватым всполохам аур, которые Беркис раньше мог рассмотреть еле заметными пятнами, и то не всегда, ему стало понятно: вот он. Самый важный, самый решающий момент, из-за которого все они и пришли сюда.

А с Камаргисом эти люди и сами расправились бы, и способ, как до него добраться, непременно бы нашли, теперь он в этом ни капли не сомневался.

Шары, закрывавшие Тина сверху, рассоединились, медленно, словно обессиленные, поползли в стороны, и затаивший дыхание отряд увидел смятый, обгорелый край камуфляжной куртки.

– О-о, – вырвалось у Славы, и Васт мгновенно стиснул её в объятиях, прижал к себе, стараясь загородить от взгляда любимой жуткое зрелище.

А шары расползались всё дальше, и нахмурившийся Стан напряжённо следил за подбирающимся к лицу клона солнечным пятном. Почему-то ему казалось это издевательством – допустить, чтобы младшего ослепило сияющее с высокого неба светило. По-видимому, Линел это тоже не понравилось, моряна мгновенно вытащила из кармана какую-то штучку, напоминающую веер, сорвала с головы бандану и соорудила примитивный зонтик. И решительно протянула руку, прикрывая то место, где должно было появиться из-под металла лицо Тины.

Шары сначала как будто не заметили этого жеста, но вскоре все отчётливо уяснили, что это далеко не так. Хотя сначала никто не понял, откуда взялось выползшее из-за купола облако, но по тому, как низко оно летело, а потом наперекор ветру замерло прямо над ними, трудно было не осознать истины.

Шары понимали не только человеческую речь, но и могли по их жестам делать правильные выводы. И отвечать вполне осмысленными действиями. Причём возможности у них были явно покруче, чем у жрецов Астандиса.

Пока просители невольно отвлеклись на Линел и облако, верхние шары словно ожили и мгновенно соскользнули с тела своего пациента, и теперь все присутствующие отлично могли его разглядеть.

Дружный вздох облегчения и невольного сочувствия смешался с огорчённым сопением Тароса, едва клоны и Слава рассмотрели бледное, почти измождённое лицо очень худого парня, его голые щиколотки и запястья, выглядывающие из коротких штанин и рукавов прожжённого и грязноватого камуфляжа.

А парень вдруг загадочно усмехнулся, открыл серые глаза и обвёл всех хитрым взглядом. И на душе у Стана сразу стало легко, мастера всё-таки сотворили чудо.

– Юночка… любовь моя… – произнесло это чудо глубоким баритоном, садясь на своём необыкновенном металлическом ложе, – почему ты стоишь так далеко?!

Юнка жалобно всхлипнула, попыталась ответить, но так и не сумела. Просто ринулась к нему по мгновенно образовавшемуся проходу, зачем-то сдёргивая по пути пятнистую бандану. Обхватила Тина за талию, прижалась истово, как к святыне, и заплакала.