Свет надежды

Да, он просто хочет ее — очень хочет, в этом все дело. Просто жаждет слиться со всей этой энергией и неосознанной чувственностью, из которых она соткана. Войти в нее и забыть обо всем на свете.

Он отвел в сторону прядь волос, падавшую ей на лоб, обвил ее вокруг уха. Она взяла его за руку, что-то пробормотала во сне. Потом открыла глаза и одарила его сонной улыбкой.

— Я задремала, да? Долго я спала?

— Минут пятнадцать. Не замерзла?

Она покачала головой.

— Нет.

— Ты знаешь, пиццы не осталось, — сказал Ивен, отводя еще одну прядь, упавшую ей на глаза. — Наверно, я ее вчера съел.

— Подумаешь, какая беда!

Крис не собиралась спать, но когда Ивен предложил растянуться в кресле и погреться на солнышке… Просто отдохнуть, не думая о том, что надо хранить какие-то тайны, не сдерживая своей тяги к Ивену… Это было так здорово, что Крис не могла устоять. Она удобно устроилась в кресле, уснула, а когда проснулась, увидела Ивена, сидящего рядом. Он так смотрел на нее, что ей показалось, будто она сейчас растает. Он говорил всего-навсего о пицце, но глаза его источали пламя — и что-то более нежное. Уязвимость? Да. И, похоже, он злился на себя за то, что не мог этого скрыть. Ивен — очень сложный человек. И все же в первую очередь он мужчина.

— Мы можем поехать в ближайший ресторан, если хочешь, — сказал Ивен. — Или заказать что-нибудь на дом. Или…

— Или что?

— Или поесть попозже…

Несмотря на то, что она еще не вполне проснулась, Крис поняла, что речь идет не о том, когда они поужинают. Ивен так смотрел на нее, у него был такой странный голос… Она сказала себе, что надо подумать, но слова вырвались помимо ее воли:

— Давай попозже!

Вот тебе и подумала!

Ивен шумно перевел дыхание.

— Я ужасно рад!

Он произнес это таким тоном, что Крис сразу почувствовала свою власть над ним. Женская сила — способность околдовать мужчину, заставить его страдать и мучиться, ожидая ее решения, — в этом что-то есть! Она перевернулась на спину и подняла глаза на Ивена. Решение принято. Она дала согласие. Что же он будет делать? Бросится на нее, повинуясь порыву страсти, или, сдержав себя и стремясь доставить ей удовольствие, будет медленно соблазнять? Крис потянулась, стараясь, чтобы это движение было как можно более дразнящим. Она видела, что Ивен в таком же нетерпении, как и она сама: дыхание его участилось, глаза сузились.

Она протянула руку и погладила его по щеке. Какой он колючий!

— Ивен…

— Мне нравится, как ты произносишь мое имя.

Он поднес ее руку к губам и принялся целовать ее пальцы, один за другим. Ивен не торопясь проводил языком по пальцам, от ладони до самых кончиков. И не отрываясь смотрел ей в глаза так, что по коже у нее поползли мурашки.

«Не спеша, — подумала она. — Он думает не только о себе. Понравлюсь ли я ему?»

Ивен расстегнул пуговку у нее на запястье и скользящим движением поднял рукав. Когда он начал целовать нежную, молочно-белую кожу предплечья и сгиб локтя, Крис испустила глубокий, дрожащий вздох. Его язык дразнил гладкую кожу, щекоча и увлажняя ее. Желание толчками расходилось по телу, достигая самой сердцевины ее существа.

— О Боже… — еле слышно выдохнула она. — Я… я не могу…

— Что ты не можешь, моя прелесть?

Его язык скользил вдоль руки, все выше. Теперь Ивен легонько покусывал ее плечо — это было не больно, но ей почему-то хотелось стонать. Почему она раньше не знала, что у нее такая чувствительная кожа?

Она прикрыла глаза, отдаваясь чувствам, которые вызывали в ней его прикосновения.

— Я… я ничего не помню… Где мы?

— У меня дома. На горе. На вершине мира!

— Ах да… Это правда…

Ивен бережно опустил руку, которую он целовал, и принялся целовать другую. Ее вздохи становились все громче, но она уже ничего не замечала. Она погрузилась в мир цветов, чувств и восхитительных желаний.

Почувствовав, что Ивен расстегивает пуговицы ее платья, она на мгновение открыла глаза, чтобы видеть его руки. Его длинные, сильные пальцы, потемневшие от загара, словно колдовали над нею. Он поцеловал ее в жилку, бьющуюся на шее, расстегнул пуговицу, гладя и целуя открывшееся обнаженное тело. Он расстегнул остальные пуговицы и принялся ласкать губами и пальцами холмики грудей, выступавшие над лифчиком. Потом его язык заскользил по шелку, скрывающему ее груди, по обнаженной коже меж грудями и ниже…

С каждым неспешным, чувственным прикосновением его губ дышать ей становилось все труднее. Крис знала, что Ивен тоже возбужден до предела, хотя он удивительно владел собой. Она чувствовала, как ускорился его пульс, слышала, что он после каждого поцелуя дышит все чаще.

— Я никак не могу решить, — сказала она.

— Что?

— То ли я должна и дальше лежать, как похотливая кошка, и покорно принимать твои ласки… — Она ахнула — он коснулся языком сперва одного, потом другого соска.

— То ли что?

— То ли мне следует быть… э-э… более активной?

— Тебе хватит времени и на то, и на другое.