Свет обратной стороны звезд

Светящиеся струи снарядов рвали броню тяжелого крейсера, пробивая линии подачи боеприпасов и энергии у основания фортов. Из пробитого корпуса били длинные языки пламени.

В оптику можно было различить как в пламени взрывов вклочья рвутся и кровавыми ошметьями разлетаются тела вражеских канониров.

Впервые артиллеристы видели так близко результаты своей стрельбы. Впервые маленький кораблик наносил такой урон колоссу в восемьсот тысяч тонн.

Полосуя очередями эланский крейсер, расчеты пушек в упоении ревели: «На, получи!!» «За все! За все!!!» «Сдохни!!»«Жри!!!». И даже почему-то: «Сосать, суки!»

В огне, охватившем вражеский корабль, Федор видел тех, кто под страхом суда запрещал маневры в бою, кто сгубил сотни кораблей на Омикроне, Тэте и еще десятках мест Обитаемого Пространства во время этой бесконечной войны. Именно этим людям мысленно адресовал первый лейтенант снаряды своего корабля.

Уничтожить огромный крейсер в одиночку скаут не мог, однако, жесткие, удары по уязвимым местам отбили охоту у «Тондро» связываться с бешеной, больно жалящей осой.

Конечников не стал больше испытывать судьбу и непрерывно маневрируя, начал уходить от эланского ТШК. Тот беспорядочно и редко засевал пространство картечью, не делая, однако, попытки преследовать малый крейсер. Огонь неприятеля заметно ослабел, — средняя и легкая артиллерия корабля была уничтожена, а перебитые линии боепитания перестали подавать заряды к мощным орудиям фортов.

Гравиметрические локаторы вдруг захлебнулись негодующим звоном.

— Зафиксирован выход из гиперпространства малого ракетного корабля. Дистанция одна тысячная, — выловил из хаоса выкриков Конечников.

«Еще немного, и столкнулись бы» — промелькнуло в голове у первого лейтенанта.

— Кто это? — проорал Конечников.

— 2805, - ответил один из наблюдателей.

«Повезло, однако», — подумал Конечников. — «Теперь мы с Гутом этому „Тундеру“ такую клизму вставим!»

— Радио на скаут, пусть поддержат огнем.

— Крок, пускаю ракету, — крикнул Васька.

— Стрелкин, отставить, это последняя.

— Температура корпуса критическая! Я реактор запустил…

— Когда?!

— Когда они «дуру» сбили!

— Блядь, Васька!!! Ты хоть иногда думай! Стреляй теперь, хули делать!

— Командир! Командующий отрядом, запрещает пуск ракеты, — отозвался радист.

На экранчике появился полковник Гагарин.

— Конечников, какого черта?! Не сметь разбрасываться ракетами! — заорал он.

— Один удар, и мы добьем «Тундер».

— Отставить, первый лейтенант! Пока вы там развлекаесь, нам тут несладко приходится. Обоим кораблям — встать в строй!

— Господин полковник! На «пакадуре» запущен ходовой реактор!

— Отключить!

— Но мы снова запустить-то не сможем, господин полковник!

— Раньше думать надо было, командир. Ты у меня и за это ответишь, и за за свой кордебалет ответишь, подонок.

Гагарин отключился.

«Гагара — идиот!» — промелькнуло в голове Конечникова. — «Пусть через жопу, зато как он решил».

— Второй лейтенант Стрельников! Слышали все?

— Так точно!

— Выполняйте.

Конечников с тоской посмотрел на неприятельский крейсер. Еще бы пара «пакадур» и гасители эланца не справились бы. «Тондро» превратился бы в комок огня, разлетелся раскаленными обломками…

Боевые действия в группе вторжения разворачивались по наихудшему варианту.

Хаос внезапного столкновения сделал неприменимым все правила ведения войны в плотных построениях на параллельных курсах, которые выучил командир отряда скаутов полковник Гагарин.

Выполняя его приказ, деметрианские малые крейсера, с боем прорвались сквозь выстрелы «Циклоно» и «Тондро».

Когда ракетоносцы выстроились в классический «клин», они потеряли единственное преимущество перед эланскими тяжелыми кораблями, которые не могли вести огонь главным калибром, чтобы не попасть по своим. Скауты, истратившие свои «дуры», стреляли по врагу снарядами, которые не причиняли линкорам никакого вреда.

Все происходило буднично и страшно. Снаряды и плазма рвали корпуса скаутов, сносили башни. Малые крейсера горели, выбрасывая из развороченных внутренностей искореженные куски обшивки и обломки механизмов. Конечникову показалось, что он слышит, как ломается броня кораблей, и захлебываются кровью разорванных легких матросы.

С каждой минутой боя положение деметрианских ракетоносцев становилось все хуже.

Пара, 2803 и 2805 подошла на дистанцию ракетного залпа вовремя. Эланский флагман, который получил пять ракетных снарядов в корпус, оставался вполне боеспособным и отыгрывался плотным, прицельным огнем на деметрианских «hundakoj» за нанесенные ему раны.

Уничтожив лидера, можно было на время лишить эланцев возможности организованных действий. Эта задача и легла на крейсера Конечникова и Кинга.

По команде Гагарина, 2805 произвел залп. 4 ракеты пошли к цели. «Эстреко» перенес весь огонь на летящую навстречу смерть. Скорострельные картечницы линкора, сбили 2 «дуры», но два остальных ракетных снаряда всеже достигли цели.

На флагмане уже не было защитных полей, поэтому ужасающую силу взрывов ничто не сдерживало.