Свет обратной стороны звезд

продолжение.

Дома его ждал дед. Он дремал за столом, положив голову на тетрадку. Комнату озарял трепетный огонек в масляной плошке.

Конечников вошел, стараясь ступать как можно тише. Но старик все равно услышал шаги.

— Кто это? — испуганно спросил он, спросонья пытаясь разглядеть вошедшего.

— Я, деда.

— Ну слава Богу, внучок, слава Богу, — вытирая непроизвольно выступившие слезы, сказал дед Арсений. — Витьку не встречал часом?

— Нет. Это он что, с собакой меня искать пошел? Зря. Волки в лесу воют.

— Ну как же, — резво переменил тему старик. — Свадьбы у этих разбойников серых, вот и поют робяты.

— Как бы ему свистнуть, чтобы домой шел.

— Он это…рацию взял. Сейчас я ему крикну по переговорнику, чтобы домой бежал.

Старик произнес в рацию несколько слов. Виктор вскоре отозвался. Слышно было плохо, но Конечников разобрал, что с братом все в порядке и он идет домой.

Он бросил взгляд на стол, где осталось все его добро. На всякий случай скачал на новомодные микрокассеты все данные из компьютера, отстыковал древний накопитель и вернул его в сени, на старое место.

— Убрал? — спросил дед, когда тот вернулся.

— Убрал, — ответил Конечников.

— Завтра надо его подальше спрятать, от греха.

— Я его в Гремячку кину.

— Хорошо, — согласился дед. — Ложись спать, Федечка. Утром поговорим обо всем.

Ночью Конечникову снилась Лара. Что происходило во сне, Федор не запомнил. Осталось только ощущение чего-то хорошего и радостного.

Утро субботнего дня выдалось сумрачное. Временами накрапывал мелкий противный дождик, облака, казалось, касались верхушек деревьев.

После завтрака, который прошел практически в полном молчании, старик напомнил внуку, что надо пройтись до речки.

Конечников оделся, подождал деда, и они направились к Гремячке, которая шумно несла свои воды через перекаты и омуты. Он выбрал место поглубже, и швырнул туда увесистый прибор. Накопитель с шумом плюхнулся в воду, оставив на поверхности расходящийся след от падения и цепочку пузырьков.

— Вот и все, — сказал он. — Никто не найдет.

— Уж лучше бы внучок мы не смотрели, — заметил дед.

— Не знаю, — в задумчивости глядя на поверхность воды, морщинящуюся от потоков быстрого течения, ответил Конечников. — Я давно стал догадываться, что тут что-то не так.

— Почему, Федечка? — поинтересовался старик.

— Говорил я с одним эланцем. Он ничего не отрицал… Что транспорты санитарные жгли, что раненых пытали и расстреливали, но про это… Он так удивился…

— А ему-то, откуда знать? — пожал плечами дед Арсений. — Что ему в детстве читали, то для него и правда.

Старик вздохнул, нахмурился, махнул рукой, вздохнул.

— Не только он… Лара мне рассказывала.

— А кто это, Лара? — живо поинтересовался дед. — Зазноба твоя?

— Типа того, — ответил Конечников.

— Небось, красавица? А чего ж не женился? — спросил старик. — Не надоело одному? Пригласил бы, свадьбу справили. Все как у людей…

— Красавица, — согласился Конечников. — Но она эланка.

— Ну и что? — удивился дед. — Коли люба, то какая разница.

— А чего ее приглашать, — заметил он. — Тут она. Приходит, когда зову.

— И часто приходит? — с беспокойством поинтересовался дед.

— Много раз.

— А отчего не познакомил? — поразился старик. — Поговорили бы. Или стесняешься меня, лапотника?

— Нет, деда. Не видишь ты ее. Да и никто не видит. Родилась она в этой жизни на Гало, там же и умерла. Адмирал Убахо ее родной дядя.

— Умерла? — с сожалением сказал дед. — Это что, получается, оттого, что корабель этот, который ты подбил, на планету упал?

— Да…

— Ты, Федечка, совсем со своим космонаутством с ума спрыгнул, — огорчился дед. — Все, будя. Сам слышать не хочу и другим говорить не позволяю. Пусть хоть они тебя нормальным считают.

— Да нормальный я, нормальный, — ответил Конечников. — Если тебя так легче, считай, что меня просто совесть мучит.

— Бедный внучок, — сказало дед. — Зачем именно тебе это выпало?

— Чему учили, то и правда… — с горькой усмешкой ответил он.

— Так мы тута, по земле ползаем, — начал дед. — Ох, лучше бы ты не ходил космонаутствовать.

В глазах старика появились слезы. Они прочертили дорожки по морщинистым щекам и исчезли в бороде.

— Как вот мне теперь с этим жить, деда? — спросил Конечников. — Если раньше я был героем, я гордился тем, что совершил, то, как мне жить сейчас? Я разбойник с большой дороги, убийца. Мне все намекали, что я заблуждаюсь, ответ под носом в сенях лежал, а я все равно пер напролом, как лось по подлеску.

— Значит, так тому суждено было быть, — печально сказал старик.

— Идите вы все! — вдруг взорвался Федор, в крайнем волнении двигаясь вокруг старика и крича, точно выталкивая из себя злые и оскорбительные слова. — Придумали себе сказочку и лелеяли. Носились как дурень со ступой… Оказалось — все сами просрали. А вдобавок, этих придурков еще и бросили… Чтобы честь мундира соблюсти. А сейчас наши добрые правители снова на нас выспаться хотят. Ненавижу!!! Это вы во всем виноваты!!!

Одна часть Федора была готова броситься на деда, другая отстраненно наблюдала за взрывом эмоций.